Когда случилась трагедия на подводной лодке «Курск», я вам сказал: «Причина трагедии такова: видимо, кто-то из жен, провожая мужей в поход, проклял их!»
И вот сегодня ко мне приехала оттуда жена начальника штаба дивизии, капитана первого ранга Багрянцева Владимира Тихоновича, и мы её спросили. Да, так оно и было: вслед отплывающим в море своим мужьям они бросали жестокие слова…
Жены эти, конечно, далеко отстоят от Бога. Им надоело ожидать, когда вернутся их мужья - они задумали разводы. И представьте чувства этих военных моряков - матроса, капитана, старшины - что ожидает их после похода?
Придешь домой из трудного похода - дверь закрыта. Потом тебя встречает злобное выражение, крик: зачем, мол, пришел, вот тебе бумага на развод, и прочие, и прочие удары жестокого женского сердца в сердце мужа. И он, находясь на службе, исполняя долг защиты Родины, занимаясь сложной стрельбой, думает эту свою тяжелую думу - и рука-то уже по-другому идет… Может быть, что-то не то нажали, не туда направили, и лодка-то и разорвалась…
И эта картина повторяется каждый раз, когда женщины отправляют нас, своих мужей, с проклятьем. Это было и тогда, когда потонул теплоход «Тарасов», и когда ряд других катастроф имел место - много я имею свидетельств подобных трагедий…
Забываем мы о том, как сильно слово, сказанное в гневе, с желанием возмездия, чтобы человек был уничтожен: всё по этому слову и совершается. Я вам уже не раз говорил, все время учу и напоминаю о том, что ваше женское слово - оно сразу до Бога доходит. Сразу! Хорошие, молитвенные слова - тоже, и особенно - молитвенные. Но мы не чувствуем, не хотим понять, как Бог нам помогает за наши молитвы, особенно когда мы молимся в скорбях за детей, когда мы переносим их страдания…
Отец Василий
Молитесь - Господь всё вам воздаст. Пусть не сразу, но всё получите, что вы хотите, к чему стремитесь, что ищете в жизни. Так неужели нельзя остепениться, неужели нельзя удержать в себе раздражение? Ведь это человек любимый - вспомните, что вы все вышли замуж по любви, и вы любили друг друга. Но как наступило время житейского недостатка - то квартиры не давали им нигде, то не платили зарплаты, то ряд других неурядиц возникал - так сразу: ты виноват! А где-то пожалеть, утешить, приласкать, сказать: “Да ладно, всё придет в своё время” - этого нет…
Я за вами много, почти 50 лет смотрю, и знаю, откуда идут корни этого зла - женского неверия и жестокости. Это происходит, когда женщина теряет веру, когда жена теряет любовь, которую надо сохранить - любовь не плотскую, а одухотворённую! Да, величайшим подвигом в семье является забота - о муже, о детях, о доме. И вы можете этот подвиг совершить - в ваших силах всё есть!
Но вы не хотите и не желаете, это вам не надо. А нужны оправдания: мол, вы не знали что он такой дурной, хотя раньше казался умным человеком. Ну, а чем же он виноват-то? Пока ходил в женихах - был хороший, а наступило время испытаний - стал плохим.
Чем плохой? Да ничем. Всё - то же самое, но жена смотрит по сторонам: посмотри, как живут соседи, у них всё есть. Ах, какая машина, какая дача, как она одевается, где они пропадают-гуляют, и прочее, и прочее. А зачем это надо? В одно мгновенье это может рухнуть, в одно мгновенье уничтожится…
А потом начинают плакать: “Ах, мои милые, ах, мои дорогие, как же вы там мучились…», рвать на себе волосы… Кончились ахи, кончились вздохи. Вы получили то, что, не желая, не отдавая себе отчета, сами на себя навлекли. Получили так, как заслужили. Вот ясный пример ответа на то, что бывает с человеком, когда он, забыв Бога, несет своё зло и ожесточение в этот мир.
Если будут молиться - Бог им поможет. Нет - ещё будут крутиться. Ведь они пошли по всем этим экстрасенсам, по всем колдунам, веря в их пустые обещания и платя денежки за это бесовское дело. А в Церковь пришли только четыре человека…
Сегодня мне сказали, что завтра снова придет сюда жена Багрянцева. Что стали немного подтягиваться к храму Божьему и другие - уже около двадцати человек были ещё где-то там на Севере, в маленькой часовне, вместе с ними. Слава Богу, начинают понимать основное: что не надо жить со взглядом на эту пыль - на кажущееся житейское благополучие, важно думать о своей семье. А в семье требуется вера - вера жены очень крепкая, подкрепляемая молитвою и надеждой на помощь Божию. Именно жена должна быть стержнем духовной жизни и теми часами, по которому живет семья. Этот маятник жизни, который ходит в ней - очень многое от него и зависит.
Но, к сожалению, выпархивает она за погонами - ах, какие они красивые, когда заканчивают морское училище: погоны блестят, рубахи белые, кортик сбоку, фуражка… - ух! Поневоле хочется броситься за таким. Но вот бросилась, и уже надо, засучив рукава, и посуду мыть, и всяким другим хозяйством заниматься, а там детишки-ребятишки пошли. И начинается: а вот я не думала, что всё так будет… И бросают на произвол судьбы мужей. Тут поневоле и запьёшь - я по-мужицки говорю, - поневоле начнешь спотыкаться, ведь дома никто не ждет.
Но чтобы жить нормально, надо понимать, что мужу военному, особенно пограничнику, когда он приходит домой, нужно дать отдых обоснованный - и моральный, и духовный. Но на это надо иметь беспредельную любовь к мужу и к его подвигу. Потому всегда и прославляются жены христианские, которые делят все невзгоды походной жизни своих мужей. Эти жены - то, что надо…
Но теперь вы, молодые мамы, чаще всего детей-то, дочерей своих не готовите к тяжелой жизни. Спокойно отпускаете их в дискотеку в эту, да в платьице покороче, и в пятнадцать, даже в тринадцать лет - уже курит вовсю эта дочь, или - смотреть страшно - идет полупьяная. Ну что, ну куда она годится-то - бросить её на улицу, а потом обижается, что в двадцать лет - уже «на пенсии»…
Ну, куда это? Но ведь они сами искали всё это, сами к этому стремились, не слушая, не желая понять стариков - повидавших, прошедших, понимающих всё грязное, трагическое прошлое время. Мы всё видели. Потому и предупреждаем, говорим постоянно: «Ребята, ну не лезьте, не воруйте, не курите, не бросайтесь в эти компании…» Но всё равно бросаются, а потом плачут, а потом обижаются, почему жизнь такая…
Вот еще свежий пример. Шел к машине человек, всего 36 лет, и умер. А чего он умер-то - наверное, разболтался? Да, разболтался водитель, и собирался на развод подать. Ну и подал - вот привезли в катафалке. Не пожелаем такого никому, и напомним, что вас нельзя трогать, вас нельзя унижать, с вами нельзя, как с какой-то тряпкой, обращаться, нельзя! Есть великая сила - Бог всегда за вас, Бог вас хранит, защищает, и будет защищать, только вы-то станьте ближе к Богу. Трудно? - Трудно! А утешение - в Боге, в молитве, в радости и благополучии.
Вот к чему я говорю вам о том, чтобы вы, христианки мои, прихожане, в твердости веры стояли. Вы должны иметь крепкую веру и демонстрировать беспредельную любовь. Но любовь не к улице, не к зависти, что кто-то лучше одет, а любовь к вере, к молитве, к сострадающим.
Я вам не случайно напомнил трагедию «Курска» - слово жены исполнилось. Слово матери исполняется, и жены также, если она будет молиться. Если бы с 1943 года не молились моя мама и сестра, я бы здесь не стоял. Я практически ощущал приток силы Божьей по их молитвам: «Заступи и сохрани!»
Так и сегодня. Время очень трудное у нас, очень жестокое, очень циничное. Все нас расшатывают, все мешают идти к вере. Но это самое главное - веровать, молиться, воспитывать детей - чтоб они знали школу, Церковь, дом и мать! Трудно, да, трудно это, но нужно и по рукам давать. И вы их не балуйте. Не так себя ведут, не слушают вас - сажайте на хлеб, на воду. Это ничего. Не хотите? Заработайте сами. А не так, чтобы: “Батя, получше нет ничего?”. Что есть - то и надевай. Не хочешь - иди, работай. Чтобы потом с вас время не спрашивало: “Почему так всё получается?” Чтобы вам, на вас не тыкали: “Мать, ты виновата, что я такая выросла”. А разве тебе не говорили?…
И меньше внимания на мир - на мир окружающего соблазна и невежества. Это не наше. Наше вот - храм Божий, молитва. И Господь, поймите меня правильно, Господь всё дарует нам - всё, что надо для жизни, для радости, для утешения, и особенно будущим матерям и мужьям. Идти - твёрдо, но с Богом, с молитвою. Не слушая, не прося совета у друзей, у приятелей. И не бросая семью, ища всевозможных развлечений. А то будет поздно, поздно плакать.
Помните, Бог везде с нами, и «ляпать» ничего не надо - в спину, в адрес своих близких, родных, особенно мужей. Трудно? Да, трудно всем. Но надо терпеливо переносить испытание, которое есть у каждого из нас. Все мы несем грех жизни, и только в вере отмаливаем его - молимся, просим, чтобы Господь даровал нам терпеливо все перенести.
Так держать, и других научить - бестолковых, которые этого не понимают: «Как ты живешь? - Очень просто: верю, да и молюсь. И не ругаю мужа. А детей - учу вере…» Аминь.
Одно из последних интервью протоиерея Василия Ермакова, настоятеля храма Серафима Саровского на Серафимовском кладбище в Петербурге.
В этот понедельник, 5 февраля, весь православный Петербург прощался с любимым пастырем, одним из самых известных и почитаемых священников в России, протоиереем Василием Ермаковым. В своем небольшом деревянном храме на Серафимовском кладбище он создал настоящий духовный центр, куда стремились за советом и утешением со всех концов России. Казалось, что в свои восемьдесят лет отец Василий обладает неисчерпаемой духовной силой и жизненной энергией. Его смерть стала неожиданностью для многих, даже для тех, кто знал о тяжелой болезни отца Василия.
Святейший Патриарх Алексий, который более полувека близко знал отца Василия Ермакова, одним из первых выразил свои соболезнования: "Христос Спаситель да примет душу его в селения праведных, “идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная”. Царствие Небесное и вечная память новопреставленному пастырю, истовому священнослужителю, протоиерею Василию".
Мы беседовали с отцом Василием совсем недавно, и планировали в ближайшие дни приехать к нему еще раз. Но получилось так, что это интервью стало последним.
 |
| фото: www.serafim-kupchino.ru |
Отец Василий, вы один из немногих, кто может рассказать о своей личной встрече со старцем Серафимом Вырицким. Когда это было?
Это было в первые послевоенные годы, когда нам, советским людям было запрещено что-либо знать о вере, и даже общаться с верующими. Я приехал в 1946 году в Ленинград, поступать в духовную семинарию. Мне рассказали женщины в платочках, что есть такой старец Серафим, и неплохо было бы к нему поехать и благословиться. В первые весенние дни 46-го года я с друзьями поехал с Витебского вокзала в Вырицу. Благожелатели показали дорогу к дому батюшки Серафима. Я и сейчас помню эту весеннюю улицу, по которой шел тогда. Человек десять толпилось у домика. Монахиня сообщила старцу, что приехали будущие семинаристы, и нас провели без очереди.
То, что я увидел, навсегда запечатлелось в памяти: на постели лежал больной старец, и пронзительно смотрел на нас. Мы сели у его постели. Что я тогда говорил ему, не помню. Наверное, просил благословения на свой дальнейший духовный жизненный путь. И просил его молитв, чтобы в моей дальнейшей жизни все шло по воле Божией. Это благословение я получил, и несу духовную радость уже 60 лет.
Еще дважды был я у него, но ни разу не спрашивал о том, что ожидает меня в будущем, только просил его благословения. А благословение старца - это великая сила, которая помогла мне перенести все невзгоды послевоенной жизни. С этим благословением я живу и сейчас.
Отец Василий, а каким был преподобный Серафим в жизни? Чем отличался он от тех легенд, которые сейчас о нем рассказывают?
Да, о старце много чего говорят. Что стоял тысячу дней на камне. Что немцы к нему приезжали, и много еще чего. Но он был больной, по-настоящему больной человек, лежал. Не надо забывать, что время было такое, когда власть выслеживала всех несогласных с режимом. И вокруг старца крутились стукачи, которые докладывали о всех посетителях. И если бы он был жив-здоров, и встал молиться на камень, он бы и минуты не простоял.
А в оккупации он жил, как все мы в то страшное время нашествия. И молился за свой, страдающий от войны и оккупации, русский народ. Возможно, и немцы к нему заходили. Но мне об этом не рассказывали ни отец Ливерий Воронов, ни отец Иоанн Преображенский, которые в то страшное время были рядом с ним.
К отцу Серафиму шли те, кто побывал в лагерях, или чьи родственники были расстреляны. Приходили те, кто потерял на войне близких. Люди шли к нему с горем. Надо было помочь человеку улыбкой, ласковым словом, утешить. Я сужу по себе: я с 42-го года в оккупации. И я всегда обращался к священникам, и они меня утешали. Представьте себе это страшное время: бомбежки, облавы немецкие, фронт рядом с нами, и прочие ужасы войны. И священники всегда находили нужные слова. И отец Серафим тоже понимал, как утешить людей. Ведь он прошел ужасы гражданской войны, когда большевики громили Лавру, расстреливали священников и монахов.
Отец Василий, вы были участником отпевания старца. Расскажите, как это было?
Судил мне Бог, и по молитвам Серафима Вырицкого в 1949 году, накануне праздника Благовещения, наш четвертый курс семинарии принимал участие в отпевании этого великого старца нашей земли. Отпевал его отец Василий Раевский - он был тогда благочинным. И еще два священника.
В книгах о старце пишут явную неправду: будто бы Витебский вокзал был запружен народом, стремящимся принять участие в погребении отца Серафима. Это было не так. Люди просто не знали о том, что случилось. Власть запретила сообщать о его смерти, и весть о том, что он отошел ко Господу, передавали из уст в уста лишь те, кто был особенно близок к нему. Только они и приехали проводить старца Вырицкой земли. Я только сейчас понимаю, какой строжайший запрет наложили власти Ленинграда на то, чтобы ничто духовное не распространялось.
Хотя, если бы тогда была настоящая свобода совести, как это сейчас нам иногда пытаются доказывать, то могли бы послать на отпевание и архимандритов, и митрофорных священников, но не приехал ни один. А приехали молиться только семинаристы. Был тогда среди нас и ныне здравствующий патриарх Алексий Второй. Когда мы с ним встречаемся, то часто этот день вспоминаем.
И потом, после погребения старца, мы не раз приезжали на его святую могилу. Рядом жил священник Михаил Иванов, настоятель храма Казанской иконы Божией Матери, и мы всегда шли поклониться батюшке Серафиму. Приезжали и в 1953 году, после окончания Духовной Академии. И по его молитвам весь наш выпуск пошел по линии духовного служения нашей Родине и русскому народу.
Храм, в котором вы служите, назван в честь еще одного великого Серафима - он был построен сто лет назад в честь Серафима Саровского. Это первый русский храм, чей престол освящен в его честь. Но ваш храм замечателен не только этим. По-моему, это один из центров духовной жизни России, и один из самых многочисленных приходов нашей страны. На праздники здесь причащаются и полторы, и две тысячи человек. И много больше людей окормляются у вас духовно. Отец Василий, а в советское время, когда вы попали сюда, что вы застали здесь?
Я пришел сюда четверть века назад. Тогда это была своего рода "духовная тюрьма", место ссылки, куда отправляли неугодных власти священников, начиная с 50-х годов. Старостой тут был бывший партизан Павел Кузьмич. Хотя он был из священников, но пошел "другим путем". У него были очень близкие отношения с уполномоченным по делам религии Георгием Семеновичем Жариновым, который очень много делал зла. Из этого храма священники "улетали" под запрещение, и места им не давали.
Когда меня назначили сюда в 1981 году, я увидел дух диктаторства и страха перед уполномоченным, прихожане писали друг на друга кляузы уполномоченному и митрополиту. Была неразбериха и раздрай. Я пришел и сказал старосте: Дайте мне только вино, просфоры и свечи, остальное меня не касается.
Я говорил проповеди, призывая к вере, к храму Божьему, к молитве. Мои проповеди встретили в штыки. Староста вскакивал со словами: Отец настоятель, опять антисоветчина! Отец настоятель, это нельзя делать! Уполномоченный будет недоволен!
Постепенно в храм стали приходить люди, которым было важно, что здесь безбоязненно, в первой половине 80-х годов, можно поговорить со священником. Их поражало, что с отцом Василием можно посоветоваться, и получить ответы на все житейские вопросы.
Батюшка, у вас огромный пастырский опыт, больше полувека. Как вы считаете, что в наше непростое время наиболее важно для душевного спасения?
Сегодня битва за душу русского человека очень сложная. Когда-то нас, священников послевоенного времени давила советская власть. Сейчас нас давят младосвяты, о которых так много предупреждает Святейший патриарх Алексий. Но, увы, они не внимают голосу совести, голосу первосвятителя, голосу наших архиереев. Нет у них послушания. О том, какой вред приносит это младостарчество, я знаю, потому что очень много езжу по России.
Первое и основное: они не хотят заниматься народом. Второе: они далеки от практики жизни. Не знают, что надо сказать человеку скорбящему, ссылаясь на Священное Писание и на святых отцов. Сегодня требуется на злобу нашего времени ответить личным опытом и переживанием.
Третий момент: сейчас не с кем посоветоваться. В монастырях не найдешь советчиков. Иногда там такое говорят, что даже меня заводят в тупик, из которого не знаю, как выбираться. Запутывают епитимьями, службами, советами. У человека горе, а ему - иди на отчитку. А отчитка помогает ли? Я пока никого не видел, кому помогла. Еще говорят - поезжай по святым местам. А есть ли у него возможности, деньги? Время-то очень трудное. Как бросить семью и ехать на край света? Неужели нельзя решить вопрос на своем приходе, со своим священником? Все они отталкивают человека, а не помогают ему.
А нас, тех, кто пришел в послевоенные годы служить Богу и людям, считают пережитком прошлого. Но я им говорю: Если бы вас, младосвятов, хотя бы на недельку поставить на наше служение в те годы, вы бы сразу подняли крик, и даже ушли.
Я приведу один пример. Когда я служил в Никольском соборе, где-то в 1954 году пошел на исповедь, при мне говорила свещница: Опять я сегодня продала триста крестов, наверно отец Василий исповедовал. Шли без крестов. Наше поколение послевоенное боялось даже говорить о крестах. И я спускался с амвона, и говорил людям, что без креста вы не пойдете ни исповедоваться, ни причащаться. А остальные священники молчали. Так молчат и теперь. Деньги всё задавили.
Нужно ведь тонко подходить к человеку. Расспросить, какая скорбь, тоска его посетила. А сейчас - маслом помазали, и всё. Как будто таинство соборования предназначено не для тех, кто болен серьезно. Помните "Войну и мир"? Там соборовали лежачего больного, как сказано в чине - "на одре лежащего". А тут соборуют сидящих, стоящих, орущих - триста человек за раз. Они и молитв не слышат. И кроме того, как можно соборовать людей, живущих во вражде? Тех, кто живет "по-партнерски"?
Ведь Русская Церковь всегда относилась к этому таинству очень тонко. Оптина не знала стихийного соборования. И в Троице-Сергиевой лавре, и на Валааме не было этих толп. Впервые такое соборование было во время холеры в Одессе в середине XIX века, когда святитель Иннокентий (Борисов) соборовал всех болящих.
Вот я очень строго подхожу к исповеди. Я учу, что каждый должен понимать, зачем и для чего он идет. И что должно с ними произойти в их духовной жизни. И к причастию относиться надо тоже серьезно. Нельзя думать, что причащение - это таблетка. Мы всякий раз читаем: "Ни лобзания ти дам яко Иуда". А ты причастился, а потом куда пошел? Сказал же Серафим Саровский: "Здесь ты причастился, а там тебя не приняли".
Беда младосвятов в том, что у них нет ничего, кроме формы. Они не учат народ ни Страху Божьему, ни вере. А в это сложное время главное - сохранять духовные традиции России.
Беседовал Сергей Канев
Copyright 2004
Каждый из нас имеет некоторый круг обще друг ко другу. Личностной встречи не происходит, мы уклоняемся от неё. Встреча человека с человеком всегда таинственна. Она случается, если мы видим некую глубину в другом. Различаем в нём игру внутреннего света. Умение видеть этот свет в ближнем – особый дар.
Внимания ко многим и многим требует дело пастырского служения. Чем более человек приближается к Богу, тем отчётливее он прозревает Бога во всех частях мироздания. Духовный человек может обрести свойство «великодушия» – расширения объёма души, способности принимать в неё духовные образы других людей. Одним из знаменитых старцев нашего времени был митрофорный протоирей Василий Ермаков, десятилетие преставления которого приходится на 3 февраля 2017 года.
Встреча с ним стала незабываемой для многих наших современников. Встреча происходит уже тогда, когда ослепляет свет святости. Но отец Василий обладал и даром прозорливости. Множество воспоминаний рассказывают об этом. Оказывается, все наши поступки, слова, мысли запечатлены в духовном пространстве и могут быть прочитаны духоносным человеком. – Мы существуем в духовном измерении. Столкнувшись воочию с чудом, человек осознавал духовный смысл своего бытия. И обретал встречу с единственным Батюшкой. И батюшка обретал встречу с сонмом «единственных» духовных чад, орбиты жизней которых исправлялись под влиянием духовной мощи наставника. Среди прихожан храмов, где служил отец Василий были артисты, литераторы, художники, музыканты, военные. Но простые люди помнят великого старца простым сердцем.
Пять лет, с 1976 по 1981 год, отец Василий служил в «Куличе и Пасхе». Тогда для жителей Понтонной, Отрадного, Кировска это был ближайший храм. Там и произошла встреча с батюшкой, главная встреча в её жизни, для Анны Васильевны. Они оказались не только современниками, но и земляками.
Часто мы не осознаём того, что находимся рядом не просто с человеком, но с историей отечества, с её самыми скорбными и величественными событиями, запечатлёнными в живом сердце. И чтобы мы не прошли мимо главного, и встреча нашего читателя с действительной историей русского народа состоялась, мы расскажем о двух судьбах.
Отец Василий Ермаков
Бога не забывай!
Василий Ермаков родился в 1927 году в Болохове Орловской губернии в крестьянской благочестивой семье. Время было смутное. Рушились вековые устои народной жизни. Врагами объявлялись целые сословия. Дворяне, интеллигенция, кулаки, духовенство… И главным врагом богоборческой власти был сам Создатель. Но что бы ни творилось во вселенной, в семье за мир перед детьми отвечают родители. Отец наставлял: «дети, вы обязаны молиться». И они подчинялись приказу. Все 28 церквей в городе к концу 30-х годов были закрыты. Семья молилась дома. Домашнее воспитание и впечатления внешнего мира значительно различались.
В 1933-35-х годах довелось пережить голод. Зимой в мороз приходилось дежурить в хлебных очередях. Полуторакилограммовая буханка дома делилась на пятерых. Однако хлеб удавалось купить не всегда. Спасали домашние картошка и овощи, но чувство голода не покидало. Храмы города были превращены в склады и засыпаны рожью и пшеницей, населению же хлеба не давали.
Кругом смотрели «закрытые храмы, выбитые окна, покосившиеся кресты» Но душевный мир ребёнка сохранялся благодаря семье. Во всей ярости Вася ощутил безбожие, когда пошел учиться. Перед школой стояла задача: «воспитать советского человека, беспредельно преданного идее социализма». Всё обучение сопровождали кощунственные стихи Демьяна Бедного, Багрицкого о пионерке, срывающей с себя крест, «героизм» Павки Морозова, предавшего отца в руки НКВД. Зло растлевало неокрепшие сердца, и из книжных примеров переходило в жизнь. Как-то одноклассница младшей сестры зашла в гости и, увидев, что девочка молится, рассказала об этом. На всю школу обесславили Варю Ермакову, дети преследовали её страшными насмешками и издевательствами.
Все эти воспитательные средства вызывали недоумение. Мальчик спрашивал отца, как быть? «Сынок, ты учись, но по делам их не поступай. … Прошу тебя, Бога не забывай!».
Надо идти в церковь
В 1941 Василий окончил семилетку. Но началась война и принесла новые испытания.
Немцы заняли Болохов 9-го октября 1941-го года. А уже 16 октября была открыт маленький монастырский храм во имя митрополита Алексия. Жители собирали уцелевшие иконы по закрытым храмам, приносили из дома. Была и чаша, достали и антиминс, облачение взяли из музея, нашлись и книги. Совершить богослужение при-шел единственный оставшийся в городе священник – Василий Верёвкин. Он только что вернулся из ссылки, отбыв 8 лет на лесоповале в Архангельской области, с 1932 по 1940 годы. Работы для него в городе никакой не нашлось, кроме корчёвки деревьев. С его сыном Вася дружил в школе. За семейным столом отец сказал: «дети, надо идти в церковь. Надо принести благодарение Богу, что дом не сгорел во время боев, никто из нас не ранен». Советское школьное воспитание сделало своё дело: на Васю напал демонический страх, что его увидят соседи. Но ослушаться отца было невозможно. «Отстоял службу и ничего не понял, но долг отцовский выполнил. Пошел домой. И опять боясь, как бы кто не увидал, как бы кто не «прихватил»».
С декабря всю молодёжь от 14 лет и старше стали ежедневно го¬нять под конвоем на работы, с 9 утра до 5 вечера. Зима была очень холодная, снежная, нужно было чистить снег на дорогах, засыпать воронки от снарядов.
Вскоре открыли храм Рождества Хри¬стова, где помещалось до трех тысяч человек. На Рождество вся семья Ермаковых была в нём. Эта служба потрясла Васю. Храм был забит битком. Люди, в основном женщины, в протертых фуфайках, заплатанной одежде, старых платках, лаптях, молились горячо, «в слезах и вздохах». Истово, благоговейно осеняя себя крестом. Молясь за близких, за свои семьи, за Родину. «То была на¬стоящая глубокая молитва русских людей, обманутых не до кон¬ца, которые опомнились и вновь приникли к Богу». «И хор подобрался чудесный, и даже непонятный славянский язык я чувствовал сердцем». «Я посмотрел уже иным каким-то внутренним взором», «…я со всей ясностью ощутил: «Небо на земле» – молитва». Сердца коснулась одухотворенная молитвенная благодать скорбящих людей.
«Я пришел в Церковь и с этого дня неукоснительно не пропускал службы». Отец Василий заметил такое усердие и позвал юношу помогать в алтаре. Участие в богослужениях вызвало насмешки и оскорбления от товарищей. Но сила духа помогала идти выбранной дорогой. «С каждым разом, посещая Церковь Божию, я укреплялся в вере, укреплялся в благочестии».
Господи, сохрани мне жизнь!
Война стала ощущаться во всей своей страшной силе с июля 1943 года во время Курско-Орловской битвы. Фронт был рядом. Разрывались наши снаряды. Армады по 300-400 немецких самолетов летели бомбить передовую советских войск. Немцы всю молодёжь стали забирать в Германию. Устраивали облавы. Василий с сестрой взяли икону Спасителя, отцовское благословение, Евангелие и, улучив удобный момент, попытались убежать. Но не удалось. И в колонне пленных их погнали под конвоем на запад… Встретиться с родителями довелось лишь после окончания войны.
В сентябре они попали в концентрационный лагерь Пылюкюва, в ста километрах от Таллинна. Здесь находилось около ста тысяч пленных. Кормили плохо. Заедали вши. Смертность была очень высокой. Духовно узников поддерживали таллиннские православные священники. В лагере регулярно совершались богослужения. Нашелся прекрасный хор из беженцев из-под Ленинграда. Служил Михаил Ридигер, отец будущего Патриарха Алексия II. Псаломщиком был Вячеслав Якобс, нынешний митрополит Корнилий. Здесь Василий вновь ощутил силу совместной молитвы. «Православная вера не погибла в сердцах советских людей, она ярко засветилась в лагерях». Молился он и сам. Брал икону Спасителя – отцовское благословение, и просил: «Господи, сохрани мне жизнь. Господи, чтоб меня в Германию не отправили. Господи, спаси меня, родителей, чтобы их увидать!».
Прекрасное человеческое общение
В этом же лагере находился и отец Василий Веревкин с семьёй. По просьбе таллиннского духовенства немцы распорядились выпустить их из лагеря. Священник на свой страх и риск причислил к своей семье и Васю Ермакова с сестрой.
И на Покров, 14 октября, бывшие узники возносили благодарственные молитвы об освобождении в церкви Симеона и Анны в Таллине. С этого дня Василий узнал «новый духовный образ жизни». Он оказался в среде носителей дореволюционных духовных традиций. «Я видел истинных священников, слушал их проникновенные проповеди. Среди прихожан было много эмигрантов из России». Горяча была их молитва.
Василий подружился с Алёшей Ридигером. «Мы с ним вместе пономарили, вместе звонили в колокола, вместе иподиаконствовали у Владыки Павла Дмитриева». «У нас была очень крепкая дружба братьев по вере, братьев по духу. Я на себе глубоко ощутил великую радость духовного общения с семьей отца Михаила, матушки Елены Иосифовны и Алексия. Они учили меня духовной жизни, давали мне духовную литературу». «Я читал немецкие газеты, которые в то время выходили. Там были очень интересные статьи об уничтожении всех церквей в России». «Я встречался с эмигрантами, читал их литературу, воспоминания Краснова, Деникина. Там всё это было. Они меня воспитывали все, и велика во мне память о том прекрасном человеческом общении с этой прекраснейшей семьей». Василий услышал новые точки зрения на исторические пути и судьбы отечества, думы о будущем России после войны. «И мы молились, веря, что «золотое время» наступит».
22 сентября 1944 года в Таллинн вошли советские войска. Церковь встречала их колокольным звоном. Всюду слышалась русская речь. Василий был мобилизован и направлен в штаб Краснознаменного Балтийского флота. Но в свободное время продолжал выполнять самые разные обязанности в соборе Александра Невского в Таллинне: звонаря, иподьякона, прислуж¬ника. В дни победы в сорок пятом над городом разносился пасхальный благовест. «И мы верили, что в жизни России начнется новая эра – эра возрождения национального самосознания».
В июне 1945-го, после окончания войны Василий уехал искать родителей. «Со слезами на глазах прощался с семьей Ридигеров. Провожали меня отец Михаил, матушка Елена Иосифовна, и вполне естественно я помню Лёшу и ещё наших друзей. И я думал, что больше их не встречу».
Я учился понимать душу народа
В 1946 году Василий Ермаков с благословения родителей, подал прошение о приеме в московский Богословский институт. Всё лето ждал вызова. А в августе неожиданно получил телеграмму из Ленин¬града от Алексея Ридигера: «Вася, приезжай в семи-нарию». «.. и по вызову Алексея, «по его сердцу», Василий приехал поступать. Они стали «первооткрыватели наших духовных школ – семинарии и академии».
«В семинарии я проучился три года, а затем еще четыре года – в Духовной Академии. Что я мог вынести из этой духовной школы за 7 лет? Нам привили любовь к Храму. … Мою веру углубили знаниями тех духовных богатств, которые накопила православная церковь за свою многовековую историю; мы также изучали языки, учились пению, а также уме¬нию проповедовать и т.д. И чтобы с Богом на «ты» не говорили. И коль Господь нас призвал служить Богу и людям, то мы должны с верой и старанием отдать себя этому духовному поприщу».
«Я укрепился в своем намерении стать священником. Но я искал, каким я дол¬жен быть. Это было нелегко. На пожилых священниках чувство¬валась печать прошлых гонений. В беседах с нами они избегали говорить, что было в прошлом, быть может, не хотели отпугивать нас, молодых». В размышлениях об образе настоящего священника помогли книги. «Читал дореволюционные духовные издания, раскрывавшие суть духовного под¬вига. Это очень помогло, когда, по окончании Академии в 1953 го¬ду, начал служить в Никольском соборе. Я отошел от привычного стереотипа священника, спустился с амвона к прихо¬жанам, к людям и стал спрашивать: какая нужда, какое горе у человека...» «А время какое было? Не прошло и десятилетия со дня снятия блокады. В церковь пришли фронтовики, блокадники, которым довелось пережить все ужасы войны. Бог сохранил их. И эти беседы были нужны не только им, но и мне». «Я учился понимать душу народа, чувствовать их горе, страдания и как уже мог, по молитве Божьей, я помогал людям в решении житейских вопросов и особенно во¬просов духовных. Как верить. Как идти за Христом. Как исполнять свои духовные обязанности».
Нужно чудо
В Никольском соборе отец Василий прослужил с 1953 года по 1976 год. Затем был переведён в церковь «Кулич и Пасха» в Невском рай¬оне. А в 1981 году стал настояте¬лем храма Серафима Саровского на Серафимовском кладбище.
Господь, как по ступеням лестницы, подымал Василия Ермакова. Испытывал скорбями, возгревал веру и возводил в большую духовную силу. Василий Ермаков находился в исповедническом противостоянии внешнему миру, созидая внутренний, духовный. Волею судеб Василий оказался в самой гуще истории. Будучи достаточно юным, он не вмешивался активно в события, но впитывал впечатления чистой детской душой. Его, подобно кораблику, несла стремнина истории. И Господь по молитвам сохранял ему жизнь. Он был оберегаем и умудряем родительским наставлением, церковным окормлением, духовной средой эмиграции и позже духовными школами. Входя в учебные духовные школы, Василий имел большой практический жизненный духовный опыт. Он уже познал силу молитвы и обрёл духовную силу, необходимую для подвига пастырства.
В своих проповедях он постоянно размышлял о духовных смыслах истории России, о её прошлом и будущем. «На сороковые годы был план оконча¬тельного уничтожения веры в сердцах русских людей. Но человек предполагает, а Бог – располагает. Мы получили войну, и ком¬мунистические вожди вынужденно признали и православие, и церковь; был избран Патриарх, кое-кого из оставшихся в живых епи¬скопов выпустили из заключения, стали открывать храмы, семи¬нарии и впервые в 1943 году в Новодевичьем монастыре был от¬крыт Богословский институт».
Во время служения в Никольском соборе у батюшки проявился дар прозорливости. «Нужно чудо. Народ ждет чуда, он изнурился пошлостью бездумного существования. А это уже задача священника: ему в молитвенном делании открывается видение, недоступное обычному человеку. Повторяю, такое видение дает не только сан, но и ежедневные долгие моления. И опыт, и знание жизни».
Локальная, малая, встреча с духоносным человеком, является доказательством будущей большой встречи с Господом. Святой имеет свойство, подобно увеличительному стеклу, собирать божественную энергию в своём сердце, и этим духовным лучом возжигать огонь веры в сердцах других. И многие и многие наши современники хранят благодарную память о старце Василии Ермакове.
Людмила Московская,
член Союза писателей России.
Использованы материалы сайта «Россия в красках»
Идти к людям было его главным правилом. Он спускался с амвона для того, чтобы расспросить каждого о его нуждах и постараться помочь. Будучи истинным пастырем, он служил людям своим проникновенным словом, в котором сочетались требование покаянной дисциплины и безграничная любовь и милость к страждущим. Будучи верным сыном своей многострадальной отчизны, он смело высказывался на самые злободневные темы, касающиеся ее современной жизни и трагической истории.
Долгое время Василий Ермаков, протоиерей, служил настоятелем храма преподобного Серафима Саровского г. Санкт-Петербурга). Он является одним из известнейших российских священников последних десятилетий. Его авторитет признан как в петербургской епархии, так и далеко за ее пределами.
Василий Ермаков, протоиерей: «Моя жизнь была - битва…»
Его жизнь была «битва, по-настоящему, - за Бога, за веру, за чистоту мысли и за посещение храма Божия». Так священник Василий Ермаков определил свое кредо в одном из последних интервью.
Тысячи людей в течение многих лет, в том числе и в советское время, благодаря ему находили свою дорогу в Церковь. Слава о его несомненных духовных дарах ширилась далеко за пределы России. Из разных уголков мира к нему приезжали за советом и наставлениями.
Многим отец Василий оказал духовную помощь и поддержку. Он считал, что каждому необходимо «искренне, от всего сердца и всей души молиться. Молитва привлекает Дух, а Дух убирает... все лишнее, безобразное и учит, как нужно жить и вести себя…».
Биография
Василий Ермаков, священнослужитель Русской митрофорный протоиерей, родился 20.12.1927 г. в г. Болхове а умер 3.02.2007 г. в г. Санкт-Петербурге.
"Многие, - говорил Василий Ермаков (фото его вы можете видеть в статье), - полагают, что священник имеет перед мирянами какую-то привилегию или особую благодать. Грустно то, что так думает большинство духовенства. На самом деле особая привилегия священника заключается в том, что он должен быть слугой каждому встречному. В течение всей жизни, без отпусков и выходных, круглосуточно".
Отец Василий подчеркивал высокий миссионерский смысл и жертвенный характер жизни и деятельности священнослужителя. «У тебя нет настроения - а ты иди и служи. Болят спина или ноги - иди и служи. Проблемы в семье, а ты иди и служи! Так требует Господь и Евангелие. Нет подобного настроя - прожить всю свою жизнь для людей - займись чем-нибудь другим, не принимай на себя бремя Христа», - говорил священник Василий Ермаков.
Детство и отрочество
Он родился в крестьянской семье. Первым его наставником в церковной вере был отец. В то время (в конце 30-х) все 28 церквей его небольшого родного городка были закрыты. Василий начал учиться в школе в 33-м году, а в 41-м закончил семь классов.
Осенью 41-го город Болхов захватили немцы. Всех, кто был старше четырнадцати лет, отправили на принудительные работы: расчистку дорог, рытье окопов, закапывание воронок, строительство моста.
В октябре 1941 года в Болхове была открыта церковь, построенная близ бывшего женского монастыря. В этой церкви впервые посетил службу, а с марта 42-го стал ходить туда регулярно и прислуживать при алтаре Василий Ермаков. Протоиерей вспоминал, что это была церковь 17 века, воздвигнутая во имя св. Алексия, митрополита Московского. Местного священника звали отец Василий Веревкин.
В июле 1943 г. Ермаков с сестрой попали в облаву. В сентябре их пригнали в один из эстонских лагерей. Таллиннским православным руководством в лагерях проводились богослужения, в числе других священнослужителей сюда приезжал протоиерей Михаил Ридигер. Между Ермаковым и протоиереем завязались дружеские отношения.
В 43-м вышел приказ освободить из лагерей священников и их семьи. Сидевший там же Василий Веревкин причислил тезку к своей семье. Так молодому священнослужителю удалось покинуть лагерь.
До конца войны
Вместе с сыном Михаила Ридигера Алексеем в должности иподьякона у епископа Нарвского Павла служил и Василий Ермаков. Протоиерей вспоминал, что одновременно, чтобы прокормиться, он вынужден был работать на частной фабрике.
В сентябре 44-го Таллин освободили советские войска. Василий Тимофеевич Ермаков был мобилизован. Служил в штабе Балтийского флота. А свое свободное время отдавал выполнению иподьякона, звонаря в таллиннском соборе Александра Невского.
Образование
Когда закончилась война, Василий Ермаков возвратился домой. В 1946 году сдал экзамены в духовную семинарию г. Ленинграда, которую в 1949 году успешно закончил. Следующим местом его учебы была духовная академия (1949-1953), окончив которую, он получил степень кандидата богословия. Темой его курсовой работы была: «Роль русского духовенства в освободительной борьбе народа в период Смутного времени».
В одной группе с Ермаковым учился и будущий II (сидели вместе за одной партой). Духовная академия способствовала окончательному формированию взглядов молодого священника и определению твердого решения посвятить свою жизнь служению Богу и людям.
Духовная деятельность
По окончании учебы в академии Василий Ермаков вступает в брак. Его избранницей стала Людмила Александровна Никифорова.
В ноябре 1953-го епископом Таллиннским и Эстонским Романом молодой священник был рукоположен во диакона. В этом же месяце он был рукоположен во иерея и назначен клириком Николо-Богоявленского кафедрального собора.
Никольский собор оставил большой памятный след в сознании священника. Его прихожанами были знаменитые артисты Мариинского театра: певица Преображенская, балетмейстер Сергеев. В этом соборе отпевали великую Анну Ахматову. Отец Василий исповедовал прихожан, посещавших Никольский собор с конца 20-30-х годов.
Свято-Троицкая церковь
В 1976 г. священнослужителя перевели в Свято-Троицкую церковь «Кулич и пасха». Храм был вновь открыт сразу же после окончания войны, в 46-м, и оставался одним из немногочисленных действовавших в городе. У большинства ленинградцев с этим храмом были связаны какие-то дорогие воспоминания.
Его архитектура необычна: церковь «Кулич и Пасха» (храм и колокольня) даже в самую морозную зиму или промозглую осеннюю слякоть своей формой напоминает о весне, Пасхе, о пробуждении к жизни.
Василий Ермаков служил здесь вплоть до 1981 года.
Последнее место пастырского служения
C 1981 г. отец Василий был переведен в храм преподобного Серафима Саровского, находящийся на Серафимовском кладбище. Он стал последним местом пастырского служения знаменитого священника.
Здесь митрофорный протоиерей (т. е. протоиерей, награжденный правом ношения митры) Василий Ермаков прослужил в качестве настоятеля более 20 лет. Высоким примером, образцом преданного служения ближнему был для него Саровский, в чью честь построен храм.
Батюшка до последних дней проводил здесь все свое время, с ранних литургий до позднего вечера.
15 января 2007 года, в день преподобного Серафима Саровского, священник произнес перед своей паствой прощальную проповедь, посвященную святому. А 28 января отец Василий провел последнюю службу.
Духовный центр
Небольшой деревянный храм преподобного Серафима Саровского, в котором служил любимый многими пастырь, был первым русским храмом, построенным в честь святого. Он славился тем, что в течение его столетней истории всегда имел наиболее многочисленный приход.
Во время служения там Василия Ермакова, одного из самых известных и почитаемых российских священников, это место стало настоящим духовным центром, куда со всех концов огромной страны верующие стремились за советом и утешением. На праздники здесь причащались около полутора-двух тысяч человек.
Далеко за пределы храма разносилась слава о неисчерпаемой духовной силе и жизненной энергии, которой до конца своих дней делился с прихожанами отец Василий Ермаков, фото которого предоставлено вашему вниманию в статье.
В одном из своих интервью священник рассказал о периоде советской истории великого храма. Начиная с 50-х годов, он был местом ссылки, куда отправляли священнослужителей, неугодных властям - своеобразной «духовной тюрьмой».
Здесь служил старостой бывший партизан, поддерживавший определенные отношения с уполномоченным по делам религии Г. С. Жариновым. В результате «сотрудничества» с властью старосты храма, были сломаны судьбы многих священников, которые получали запрет на проведение богослужений и навсегда лишались возможности получить приход.
Придя сюда в 1981 г., отец Василий застал в храме дух диктаторства и страха. Прихожане строчили друг на друга доносы, адресованные митрополиту и уполномоченному. В церкви царила полная неразбериха и беспорядок.
Священник попросил у старосты только свечи, просфоры и вино, сказав, что остальное его не касается. Он произносил свои проповеди, призывая к вере, к молитве и к храму Божьему. И поначалу некоторыми они были встречены в штыки. Постоянно староста усматривал в них антисоветчину, предупреждая о недовольстве уполномоченного.
Но постепенно в церковь стали приходить люди, для которых было важно, что здесь в самый пик советского застоя (начало и середина 80-х) можно безбоязненно поговорить со священником, посоветоваться, получить духовную поддержку и ответы на все интересующие жизненные вопросы.
Проповеди
В одном из последних интервью священнослужитель сказал: «Я несу духовную радость уже 60 лет». И это правда - он был нужен многим как утешитель и ходатай за ближних перед Богом.
Проповеди Василия Ермакова всегда были безыскусными, прямыми, шли от жизни и ее насущных бед и доходили до самого сердца человека, помогая избавиться от греха. «Церковь зовет», «Идите за Христом, православные!», «Об обязанностях человека», «О преступлении и милосердии», «Об исцелении», «Русские люди», «Печаль и слава России» - далеко не весь их перечень.
«Самый лютый грешник - лучше тебя…»
Он всегда говорил, что очень плохо, когда христианин в своем сердце превозносится над другими, считает себя лучше, умнее, праведнее. Тайна спасения, трактовал протоиерей, заключается в том, чтобы считать себя недостойнее и хуже всякой твари. Присутствие в человеке Духа Святого помогает ему понять свою малость и некрасивость, увидеть, что «лютый грешник» - лучше его самого. Если же человек поставил себя выше других, это знак - нет в нем Духа, ему необходимо еще работать над собой.
Но и самоуничижение, пояснял отец Василий, тоже плохая черта. Христианину положено идти по жизни с чувством собственного достоинства, ибо он - вместилище Духа Святого. Если же человек раболепствует перед другими, он недостоин того, чтобы стать храмом, где обитает Дух Божий…
«Боль, если сильная - то короткая …»
Христиане должны искренне молиться, от всей души и всего сердца. Молитвой привлекается Дух, который поможет человеку избавиться от грехов и наставит на праведный путь. Иногда человеку кажется, что он - самый несчастный на земле, бедный, больной, никто его не любит, везде не везет, весь мир ополчился против него. Но часто, как говорил Василий Ермаков, эти несчастья и беды оказываются преувеличенными. По-настоящему больные и несчастные люди не выказывают своих болезней, не стенают, а молчаливо несут свой крест до конца. Не они, а у них люди ищут утешения.
Люди жалуются, потому что обязательно хотят быть счастливыми и довольными здесь, в этом мире. У них нет веры в вечную жизнь, они не верят, что существует вечное блаженство, хотят насладиться счастьем здесь. И если встречают помехи, кричат, что им плохо и даже хуже всех.
Это, учил священник, неправильная позиция. Христианин должен суметь по-другому взглянуть на свои страдания и несчастья. Хоть это и трудно, но ему необходимо полюбить свою боль. Нельзя искать довольства в этом мире, проповедовал батюшка. «Пожелай Царства небесного, - говорил он, - паче всего и тогда вкусишь свет…» Земная жизнь длится одно мгновение, а Царствие Божие - «бесконечные веки». Надо здесь немного потерпеть, и тогда там вкусишь вечную радость. «Боль, если сильная, то короткая, - учил прихожан отец Василий, - а если долгая, то такая, которую можно терпеть…».
«Сохранять русские духовные традиции…»
Каждая проповедь протоиерея Василия была проникнута истинным патриотизмом, заботой о возрождении и сохранении отечественных духовных устоев.
Большой бедой в непростое время, которое переживает Россия, отец Василий считал деятельность так называемых «младосвятов», которые относятся к службе формально, не вникают в проблемы людей, чем отталкивают их от церкви.
Русская церковь традиционно относилась к таинствам тонко, большое значение придавала тому, чтобы их смысл человек воспринял всей душой и сердцем. А сейчас, сокрушался священник, все «задавили» деньги.
Священнослужителю, в первую очередь, необходимо внимать голосу совести, слушаться первосвятителей, архиереев, на своем примере учить прихожан вере и страху Божьему. Только так можно поддерживать старинные русские духовные традиции, продолжать непростую битву за душу русского человека.
За свою достойную всяческого уважения службу Василий Тимофеевич был награжден:
- в 1978 г. - митрой;
- в 1991 г. получил право служения Божественной литургии;
- к 60-летию (1997-й) отец Василий был удостоен ордена святого благоверного князя Даниила Московского;
- в 2004 г., в честь 50-летия священнослужения, получил орден преподобного Сергия Радонежского (II степени).
Кончина
В свои последние годы батюшка очень страдал от мучительных телесных немощей, но продолжал служить, отдаваясь всецело Богу и людям. И 15 января 2007 года (день преподобного Серафима Саровского) он обратился к своей пастве с прощальной проповедью. А 2 февраля, вечером, над ним было совершено таинство елеосвящения, после чего, спустя некоторое время, его душа отошла к Господу.
Три дня подряд, несмотря на февральскую стужу, сильный мороз и ветер, с утра до ночи шли к нему его осиротевшие чада. Вели свою многолюдную паству священники. Сдержанный плач, горящие свечи, пение панихид и живые розы в руках у людей - так провожали в последний путь праведника.
Его последним пристанищем стало Серафимовское кладбище в Санкт-Петербурге. Погребение состоялось 5 февраля. Огромное количество представителей духовенства и мирян, пришедших на заупокойную службу, не умещалось в храме. Богослужение было возглавлено викарием Санкт-Петербургской епархии архиепископом Тихвинским Константином.
Серафимовское кладбище в Санкт-Петербурге имеет богатую и славную историю. Оно известно как некрополь выдающихся деятелей науки и культуры. В начале Великой Отечественной кладбище было вторым после Пискаревского по численности массовых захоронений умерших во время блокады ленинградцев и погибших воинов. Воинская мемориальная традиция продолжалась и после войны.
Прощаясь с любимым пастырем, многие не скрывали слез. Но не было у провожавших его уныния. Батюшка всегда учил свою паству быть верными христианами: крепко стоять на ногах и стойко переносить житейские скорби.
Память
Парафияне не забывают любимого пастыря: время от времени ему посвящаются вечера памяти. Особенно торжественно в феврале 2013 г. прошел вечер памяти, посвященный дню шестой годовщины кончины популярного священнослужителя (концертный зал «У Финляндского»), в котором приняли участие как простые прихожане, так и выдающиеся люди России: контр-адмирал Михаил Кузнецов, поэтесса Людмила Моренцова, певец Сергей Алещенко, многие духовные лица.
Памяти Василия Ермакова посвящены также некоторые публикации в СМИ.
В заключение
Священник всегда говорил: надо молиться и верить, и тогда Господь сохранит народ и святую Русь. Никогда нельзя падать духом, нельзя гнать Бога из своего сердца. Надо помнить, что когда становится трудно, в окружающей жизни всегда найдется поддержка близких и духовный пример.
«Мои родные русские люди, дети 21 века, - увещевал свою паству отец Василий, - храните веру православную, и Бог вас никогда не оставит».
