Первый автор произведения «Житие Сергия Радонежского», краткое изложение которого представлено здесь, - Епифаний Премудрый. Он взялся за эту работу на следующий год после смерти преподобного, то есть в 1393-м по новому стилю. К сожалению, смерть Епифания помешала ему закончить работу над житием, и до нас не дошёл официальный подлинник, подписанный рукой Епифания, дошли лишь списки. Неподготовленному современному читателю трудно воспринимать текст, написанный в XIV веке, поэтому сегодня чаще всего читают не его, а современную переработку, автором которой является - «Житие Сергия Радонежского».
Особенности жития
Когда начинаешь читать житие какого-либо святого, надо иметь представление об особенностях жанра и понимать, что это не сто процентов достоверный рассказ, но и не абсолютная выдумка. По ходу изложения произведения «Житие Сергия Радонежского», краткое содержание которого последует далее, я буду отмечать некоторые особенности жития как жанра.
Детство и юность
Родился будущий подвижник в семье княжеского служащего Кирилла и его жены - Марии, ребёнку в миру дали имя Варфоломей. Как пишет Епифаний, маленький Варфоломей с самого младенчества проявлял строгое благочестие. (Кстати, это канонический для житий момент - подчёркивание того, что будущий святой отличался от других поведением ещё в детстве.) Варфоломею тяжело давалось учение, даже несмотря на усердие его, но один раз он встретил в лесу старца, отвёл его к себе домой, где они вместе помолились. Старец дал Варфоломею просфору и раскрытый на одном из самых сложных моментов Псалтырь. Съев просвирку, юноша начал читать вслух без запинок, хотя раньше этого делать не мог. После смерти родителей Варфоломей отправляется на уединённую жизнь вместе с братом Стефаном. Приглашённый игумен Митрофан постригает его в монашество с именем Сергий.
Молодой подвижник
«Житие Сергия Радонежского», краткое содержание которого не даёт возможность как следует описать подвижническую жизнь преподобного Сергия, сообщает о том, что примерно в 20 лет он удалился в пустынные места, где трудился, молился, изнемогал себя подвигами и постился долгое время. Бесы и сам дьявол пытались соблазнить и устрашить святого, но он не поддался. (Кстати, упоминания о сатанинских кознях и искушениях в житии практически обязательны.) К Сергию стали приходить звери, в том числе достопамятный медведь.
Обитель вокруг келейки Сергия
Прослышав о чудесном подвижнике, люди приходили к нему со своими горестями и заботами, ища утешения. Постепенно вокруг уединённой кельи в лесу стала собираться обитель. Сергий отказывался принимать сан игумена, но настоял на очень строгом уставе монастыря. Однажды в монастыре закончился хлеб. Взять продуктов было неоткуда, монахи стал роптать и голодать. Сергий же всё молился и наставлял сподвижников о терпении. Внезапно к ним в обитель приехали неизвестные купцы, выгрузили очень много еды и скрылись в неизвестном направлении. Вскоре по молитве Сергия около монастыря забил источник чистой, исцеляющей больных воды.
Чудотворец
Сохранилось много рассказов о чудесах преп. Сергия. Прочитать о них можно в подлиннике, в нашем же варианте - «Житие Сергия Радонежского: краткое содержание» - следует сказать, что добрые дела свои святой всегда скрывал и очень расстраивался, проявляя истинное христианское смирение, когда его пытались вознаградить или отблагодарить. Тем не менее слава святого росла всё больше и больше. Общеизвестно, что именно преподобный Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на Святой почти всё своё время посвящал тяжкому труду и молитве, остальное проводил в душеспасительных беседах со всеми желающими.
Праведная кончина
Смиренный святой подвижник за шесть месяцев знал о своей кончине (что тоже является каноническим элементом жития). Он скончался в 1393 году, в конце сентября, и был погребён в правом притворе церкви обители. За много веков существования и процветания по молитвам своего обитель превратилась в один из самых больших и значительных лавр мира - Свято-Троицкую
Вы ознакомились со статьей «Житие Сергия Радонежского: краткое содержание», но, без сомнения, произведение Епифания стоит того, чтобы его прочитали целиком.
Рост интереса к биографиям выдающихся людей проявился, прежде всего, в житиях святых. Для этого и служил стиль “плетение словес”, который достиг наибольшей зрелости в трудах Епифания Премудрого. На примере житий Стефана Пермского и Сергия Радонежского лучше всего показать особенности этого стиля. Но перед этим стоит изложить биографию этого выдающегося писателя.
Вместе со Стефаном Пермским он учился в ростовском монастыре Григория Богослова, который славился своей библиотекой. Епифаний пишет, что нередко “спирахся” со Стефаном о понимании божественных текстов и бывал ему иногда “досадитель” Хрестоматия по древней русской литературе XI- XVII веков. М.,1952. С.195.. Вероятно, тогда он выучил греческий язык. Также он много путешествовал: он был на Святой земле, на Афоне и в Константинополе. Епифаний был учеником Сергия Радонежского, определенно можно сказать, что в 1380 году он был в Троице-Сергиевой лавре Лихачёв Д.С. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1987. Вып.2: вторая половина XIV - XVI вв.С.211-212.. Позже Епифаний переселяется в Москву, где знакомится с Феофаном Греком. После 1396 года он написал житие Стефана Пермского. Во время нашествия Едигея Епифаний со своими книгами бежал в Тверь, где его приютил архимандрит Спасо-Афанасьева монастыря Кирилл. В Евангелии, привезенном Епифанием, имелись миниатюры с изображением храма Святой Софии в Царьграде, которые очень понравились Кириллу. Позднее, в 1415 году Епифаний напишет ему письмо, в котором расскажет о своём знакомстве с Феофаном Греком - авторе этих рисунков, которые Епифаний и скопировал. Епифаний восхваляет ум и мастерство Феофана, называет города, в которых тот работал (уникальные сведения!). В письме Епифаний называет и себя “изографом”, т.е. художником. В это время Епифаний вернулся в Троицкую обитель, где в 1418 году закончил житие Сергия Радонежского. Умер Епифаний не позже 1422 года Лихачёв Д.С. Словарь книжников и книжности Древней Руси. С.217..
“Житие преподобного и богоносного отца нашего, игумена Сергия чудотворца, написано премудрейшим Епифанием” не дошло до нас в первоначальном виде, т.к. в середине XV века оно было переработано официальным агиографом Пахомием Логофетом. Описание жизни святого сократилось, чтобы житие стало пригодным для богослужения, но и похвала Сергию усилилась. Чтобы придать житию парадную форму, Пахомий удалил нежелательные политические мотивы, а также рассказы “о худости порт Сергиевых” и о том, как тот плотничал Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1994.С.59..
Епифаний не зря получил своё прозвище - он был умнейшим человеком своего времени. В тексте он многократно цитировал и перефразировал цитаты из Библии. В некоторых случаях из них создавался монтаж, как в молитве Сергия после его пострижения: она составлена из отрывков псалмов. Епифаний знал и византийскую агиографию, в тексте он привёл выписку из жития Петра-митрополита Памятники литературы Древней Руси XIV - сер. XV вв. М., 1981. Коммент. Буланина Д.М. к житию Сергия Радонежского.
Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. С.59..
Композиция жития стройна Лихачёв Д.С. Словарь книжников и книжности Древней Руси. С.331.и состоит из 30 глав. Во вступлении автор хвалит Бога. После этого он сетует на то, что ”сколько лет минуло, а житие Сергия не написано” Памятники литературы Древней Руси XIV - сер. XV вв. М., 1981.. Пришлось это сделать ему самому, ”недостойному”. Автор понимает всю ответственность, которая ложится на него: “на множество трудов старца и великих дел его взирая, я был как бы безгласен и безделен, находясь в недоумении от ужаса, не находя слов нужных, достойных деяний его. Как могу я, бедный, в нынешнее время все житие Сергия по порядку написать, и о многих делах его и бессчетных трудах его рассказать?” Там же. В начале жития идёт рассказ об удивительном чуде, когда мальчик, будучи в утробе своей матери, трижды прокричал, когда та стояла в храме во время литургии. В житии встречаются типичные для “плетения словес” нагромождения синонимов: “Мария же, мать его, с того дня… пребывала благополучно до родов и носила младенца в утробе как некое бесценное сокровище, и как драгоценный камень, и как чудесный жемчуг, и как сосуд избранный” Памятники литературы Древней Руси XIV - сер. XV вв. М., 1981.. В следующей главе - рассказ о том, как отрок Варфоломей (мирское имя Сергия) освоил грамоту.
В главе “О переселении родителей святого” автор описывает бесчинства москвичей в Ростове, которые вынудили семью Сергия перебраться в Радонеж. Вероятно, Епифаний не был москвичом и не сочувствовал усилению могущества Москвы.
А вот пример интереса к внутреннему миру человека: “как ясно написать об уединении святого, и дерзании, и стенаниях, и о постоянных молитвах, которые он всегда к Богу обращал; кто опишет его слезы теплые, плач душевный, вздохи сердечные, бдения всенощные, пение усердное, молитвы непрестанные, стояние без отдыха, чтение прилежное, коленопреклонения частые, голод, жажду, лежание на земле, нищету духовную, скудость во всем” Там же..
В житии есть рассказ “о некоем поселянине”, который пришел поклониться святому, но когда увидел того за грязной работой, не поверил, что это сам игумен Сергий. Образ святого в житии близок простому народу: Сергий представлен и земледельцем, и дровосеком, и плотником, и мукомолом, и швецом, и сапожником, и пекарем, и поваром. После описания кончины святого следует “Слово похвальное” и молитва святому.
В житии прослеживается игра однокоренными словами, которая придает изложению большую значимость, заставляет читателя искать тайный смысл за отдельными изречениями: “Простота без пестроты”, “печаль приат мя и жалость поят мя” Лихачёв Д.С. Исследования по древнерусской литературе. С.32.
Житие Стефана Пермского было написано Епифанием, вероятно сразу после смерти своего друга - после 1395 года. Он пишет, что старательно повсюду собирал сведения о Стефане и составлял собственные воспоминания. Он пишет, что взялся за эту работу “желанием одержим и любовью подвизаем” Лихачёв Д.С. Словарь книжников и книжности Древней Руси. С.212.. Житие дошло до нас в рукописях и в полном виде (известно около 20 списков XV-XVII вв.) Оно примечательно «отсутствием в его содержании каких бы то ни было чудес». Прохоров Г. М. Епифаний Премудрый// Словарь книжников и книжности Древней Руси Композиция жития: введение, 17 глав, каждая из которых имеет название, и заключение. Последнее состоит из “Плача пермских людей”, “Плача церкви Пермской”, “Молитвы за церковь” и “Плача и похвалы инока списывающего”. Идея композиции жития принадлежит целиком Епифанию и не имеет аналогов в агиографии ни греческой, ни славянской Лихачёв Д.С. Словарь книжников и книжности Древней Руси. С.213..
Именно в этом житии встречается термин "плетение словес”. Так Епифаний называет свой собственный стиль: «Да и азъ, многрешный и малоразумный, последуя словесемъ похвалений твоих, слово плетущи и слово плодя, и словом почтити мнящи, и от словесъ похваление сбирая, и приобретая, и приплетая».
Стефан Пермский родился в Великом Устюге и с детских лет отличался благочестием. Став монахом, он возгорелся желанием стать проповедником в Пермской земле, “гладом одержимой, не гладом хлебным, но гладом еже не слышать Слова Божья”. После того, как в монастыре он выучил греческий язык, а также зная пермский язык, он составил пермскую азбуку из 24 букв. После многих тяжелых лет, чудом избежав смерти, ему удалось привести язычников к христианству, построить несколько церквей, перевести на пермский язык богослужебные тексты, обучить многих пермяков грамоте. Результатом этого было появление новой Пермской епархии.
Как и везде в житиях, автор не заостряет внимания на мелочах, если они не служат прославлению святому. Но там где надо показать материальность предмета, он делает это превосходно. Обличая идолопоклонство пермяков, Стефан говорит об их идолах: ”Уши имеют и не слышат, очи имеют и не увидят, ноздри имеют и не обоняют, руки имеют и не осязают, ноги имеют и не пойдут, и не ходят, и не слушают” Лихачёв Д.С. Исследования по древнерусской литературе. Л.,1986. С.34 и т.д.
Епифаний мастерски применяет “плетение словес” с характерными для него цепочками разнообразных эпитетов, сравнений, обилием риторических фигур, сочетая всё это иногда с простым, почти разговорным языком. В его житиях много неологизмов (“зломудрец ”, “многоплачие”), внутренних монологов, текст довольно ритмичен.
Епифаний Премудрый: "Житие Сергия Радонежского"
Кириллин В. М.
Второе крупное произведение Епифания - "Житие Сергия Радонежского". Писать его Епифаний начал, по его собственным словам, "по лете убо единем или по двою по преставлении старцеве начях подробну мало нечто писати." Преподобный Сергий умер в 1392 году, так что начало работы над его агиобиографией приходится на 1393 или 1394 год. Над ней Епифаний трудился более четверти века."И имеях же у себе за 20 лет приготованы такового списания свитки..." Видимо, смерть помешала агиографу полностью закончить задуманное "Житие". Однако труд его не пропал. Во всяком случае, в одном из списков "Жития Сергия" есть указание, что оно"списася от священноинока Епифания, ученика бывшего игумена Сергия и духовника обители его; а преведено бысть от свя-щенноинока Пахомия святые горы."
"Житие Сергия" сохранилось в нескольких литературных версиях. Списки его кратких редакций датируются XV веком. А вот самый ранний список пространной редакции (РГБ, собр. МДА № 88, л. 276-398) относится лишь к середине 20-х годов XVI века. Самый же знаменитый список пространной редакции, богато и щедро иллюстрированный миниатюрами (РГБ, Троиц, собр.- III, № 21, л. 1-346 об.), создан был в последнем пятнадцатилетии XVI столетия. Судя по заглавию, именно пространная агиографическая версия создана была Епифанием Премудрым к 1418-1419 годам. Однако, к сожалению, авторский оригинал агиографа в своем целостном виде не сохранился. Тем не менее, по убеждению многих ученых, именно пространная редакция "Жития Сергия" заключает в себе наибольшой объем фрагментов, воспроизводящих непосредственно епифаниевский текст.
В рукописной традиции данная редакция представляет собой разделенное на 30 глав повествование о преподобном Сергии от его рождения до самой смерти. Обычно это повествование сопровождается Предисловием, рассказами о посмертных чудесах святого, Похвальным словом ему и Молитвой к преподобному. Собственно с именем Епифания Премудрого исследователи связывают Предисловие, 30 глав Жизнеописания и Похвальное слово. Более того, некоторые из них даже полагают, что именно такой состав отражает первоначальную структуру "Жития". Указывают также и на стилистическое соответствие текста пространной редакции писательской манере Епифания.
Таким образом, в принципе не исключено, что как раз названная редакция "Жития Сергия Радонежского" по своему составу (считая только три выделенные части), форме и содержанию более других редакций схожа с епифаниевским текстом, а может быть, и прямо является точным воспроизведением последнего. Во всяком случае, в качестве такового она помещена была еще в 50-е годы XVI века святителем Макарием в Царский список "Великих Миней Четиих", причем наряду с вторичной редакцией Пахомия Логофета, и позднее не раз издавалась.
В научной литературе было высказано и конкретизирующее мнение относительно текста в составе собственно биографической части пространной версии "Жития", который только и мог быть создан Епифанием Премудрым. Видимо, из числа ее 30-ти глав перу последнего принадлежат лишь первые 10-ть, то есть текст, заканчивающийся главой "О худости порт Сергиевых и о некоем поселянине"; последующий же текст - оставшиеся 20-ть глав начиная с главы Об изведении источника - является позднейшей компиляцией. Однако если эта двадцатисловная часть "Жития" и представляет собой переработку текстов, произведенную Пахомием Логофетом, то основу ее, несомненно, составили не сохранившиеся записи Епифания. Таким образом, в целом она все-таки в какой-то мере отражает его замысел.
В отличие от своей предыдущей агиобиографии Епифаний наполняет описание жизни преподобного Сергия чудесами. Всеми мерами он стремится доказать врожденную праведность своего учителя, прославить его как предызбранного "угодника Божия", как истинного служителя Божественной Троицы, который стяжал светоносную силу знания троической тайны. В этом - основная задача писателя. И решая ее, рассказывая о жизни и деяниях великого подвижника, Епифаний неизменно проповедует исполнившиеся на нем "дела Божии", причем проповедует, по собственному же признанию, с помощью самого Бога, Богоматери и лично преподобного Сергия. Отсюда мистико-символический подтекст его произведения, организуемый и содержательно, и композиционно-стилистически. При этом Епифаний с большим мастерством использует библейские числа.
Наиболее заметным, буквально бросающимся в глаза повествовательным элементом "Жития Сергия Радонежского" является число 3. Несомненно, автор придавал тройке особое значение, используя ее в связи с тринитарной концепцией своего сочинения, которая, очевидно, была обусловлена не только его собственным богословским взглядом на мир, но и тринитарной концепцией подвижнической жизни его героя - самого преподобного Сергия.
Надо сказать, семантический фон троической символики в "Житии" не равномерен. Особая насыщенность отличает его в первых трех главах текста. Это, по-видимому, объясняется мистико-предвещательным значением описанных здесь событий. Так, уже само вступление в жизнь будущего основателя Троицкого монастыря было ознаменовано чудесами, свидетельствовавшими о предназначенной ему необыкновенной судьбе.
В главе "Начало житию Сергиеву" Епифаний подробно рассказывает о четырех таких чудесных знамениях.
Первое - и значительнейшее - произошло, когда еще не родившийся ребенок троекратно прокричал из недр матери во время ее пребывания в церкви на Божественной литургии и тем самым как бы предрек себе славу учителя богословия. Однажды Мария, беременная мать подвижника, "во время, егда святую поют литургию" пришла в церковь и встала вместе с другими женщинами в притворе. И вот, перед тем как иерей должен был начать "чести святое Евангелие", находящийся у нее под сердцем младенец внезапно, при общем молчании, вскричал так, что многие "от таковаго проглашения" ужаснулись "о преславнемь чюдеси". Затем "вторицею паче прьваго" "на всю церковь изыде глас" младенца "прежде начинания" Херувимской песни, отчего пришлось "и самой матери его ужасшися стояти". И вновь "младенець третицею велми възопи" после возгласа иерея "Вънмемь! Святая святым!". Происшедшее весьма поражает находившихся в храме людей. И прежде всего Марию. Причем, любопытно: Епифаний, характеризуя ее внутреннее состояние, использует триадную синтаксическую конструкцию - сочинительное соединение трех распространенных предикатов: "Мати же его /1/ мало не паде на землю от многа страха, /2/ и трепетом великим одържима сущи, /3/ и, ужасшися, начав в себе плакати". Замечательно, что эта характеристика, в свою очередь, связывает нарративную часть всего эпизода с диалогизированной, в которой посредством воспроизведения речей показано, как окружавшие Марию женщины постепенно осознали, откуда исходил чудесный крик. Но еще более замечательно, что новый пассаж в структурном отношении триаден, то есть состоит из трех чередующихся вопросов-обращений к Марии и трех ее ответов: "Прочая же… жены… начаша въпрошати ю, глаголюще: /1/ Имаше в пазусе младенца…, его же глас… слышахом…? - Она же… отвеща им: /1*/ Пытайте, - рече, - инде аз бо не имам, - Они же… поискавше и не обретоша. Пакы обратишася к ней, глаголюще: /2/ Мы в всей церкви поискавше и не обретохом младенца. Да кый тъй есть младенец, иже гласом проверещавый? - Мати же его… отвеща к ним: /2*/ Аз младенца в пазусе не имам, яко же мните вы, имею же во утробе, еще до времени не рожена. Сий провъзгласил есть. - Жены же реша к ней: /3/ До како дасться глас прежде рожения младенцу во утробе сущу? - Она же рече: /3*/ Аз о семь и сама удивляюся… не ведущи бываемаго".
Троическому значению и триадной структуре рассказа о чудесном крике еще не родившегося подвижника соответствуют три других чуда, которые имели место уже после его рождения и которые как бы прообразовывали его будущие аскетические подвиги.
Одно из них биограф усматривает в том, что новорожденный младенец, едва начав жить и даже не будучи крещен, отказывался брать грудь матери, если ей случалось "пищу некую вкусити еже от мяс и тою насыщене быти". Таким образом он в конце концов приучил свою мать к воздержанию и посту. Еще одно знамение "чудодействовашеся" "о младенци" по его крещении и состояло в том, что он каждую среду и пятницу "алчен" пребывал, вовсе не принимая "млека", но при этом оставался совершенно здоровым, так что "тогда вси видящи, и познаша, и разумеша", "…яко благодать Божия бе на нем" и "яко некогда в грядущиаа времена и лета в постном житии просияти ему". Наконец, как третье чудесное предзнаменование агиограф рассматривает нежелание младенца питаться молоком каких бы то ни было других кормилиц, но "пребысть своею токмо питаем материю, дондеже и отдоен бысть".
Таким образом, несомненно, что Епифаний Премудрый главнейшее в содержании своего сочинения - тринитарную концепцию - стремился выразить и через форму, подчиняя общей идее стилистический и композиционный планы изложения.
Но вот еще какая особенность в высшей степени достойна внимания.
Поскольку чудо троекратного проглашения - это ключевой момент в биографии преподобного Сергия, предрешивший всю его дальнейшую жизнь, постольку агиограф в своем тексте придает данному чуду определяющее значение, связывая с ним не только отдельные факты описываемой действительности, но и все изложение в целом ориентируя на форму и смысл собственно рассказа о нем, соотнося и связывая с ним ряд эпизодов, сцен и пассажей Жития.
Действительно, присущая эпизоду о чудесном крике диалогизированная форма, конструктивным принципом построения которой является триада чередующихся вопросов и ответов или вообще каких-либо взаимонаправленных речей, применяется Епифанием Премудрым в "Житии Сергия Радонежского" неоднократно.
Например: при описании встречи отрока Варфоломея (мирское имя Сергия) со "старцем святым" - глава "Яко от Бога дасться ему книжный разум, а не от человек"; при воспроизведении прощальной беседы новопостриженного инока Сергия с посвятившим его в монашество игуменом Митрофаном - глава "О пострижении его, еже есть начало чернечеству святого"; в рассказе о том, как к пустыннику Сергию стали приходить - желая остаться с ним - другие монахи и как он не сразу соглашался принять их - глава "О прогнании бесов молитвами святого"; в рассказе о видении Сергия, когда ему в образе "птиц зело красных" представлена была будущая судьба основанной им обители и его учеников, правда структура этого эпизода усечена: Сергий показан здесь лишь как пассивный участник чуда, тайнозритель, безмолвно внимающий трижды прозвучавшему чудесному "гласу"- глава "О беснующемся вельможе"..
Нетрудно заметить, что указанные эпизоды посвящены важнейшим личным переживаниям героя жизнеописания - вступлению на путь сознательного служения Богу, уподоблению Христу во иноческом образе, возникновению братской общины, откровению о благих последствиях подвижничества во имя святой Троицы. Но так как по сути своей эти переживания играли роль предопределяющих биографических факторов, то повествование о них, помимо внешнего, образно-информационного, фактографического содержания, характеризуется еще и потаенным, мистико-символическим подтекстом, который передается самой формой изложения, структурно отображающей тринитарную концепцию произведения в целом.
Однако Епифаний Премудрый, создавая "Житие" Сергия, использует не только сокровенные изобразительные средства для выражения троической идеи. Свой текст он насыщает также и прямыми декларациями последней. Непосредственным поводом для этого служит ему рассмотренное выше чудо троекратного проглашения. Интерпретируя данное событие как особое божественное знамение, писатель вновь и вновь возвращается к нему в ходе повествования, толкует его то устами второстепенных персонажей Жития, то в собственных отступлениях, так что довольно долго тема указанного чуда звучит в его сочинении как явственный, настоятельный, доминирующий мотив.
Сказанное можно проиллюстрировать, например, рассказом о крещении новорожденного младенца Варфоломея, который читается в первой главе агиобиографии - почти сразу за рассказом о чуде троекратного проглашения. Когда по завершении крещального обряда обеспокоенные судьбой своего сына родители попросили священника Михаила разъяснить им значение этого чуда, последний успокоил их символическим предсказанием, что сын их "будет /1/ съсуд избран Богу, /2/ обитель и /3/ служитель святыя Троица". Причем данному - триадному по форме и троическому по смыслу - предсказанию он предпослал триаду обосновывающих его цитат "от обою закона, Ветхаго и Новаго", воспроизведя таким образом слова пророка Давида о всеведении Бога: "Несъделанное мое (то есть - зародыш мой.- В. К.) видеста очи твои" (Пс. 138: 16); слова Христа к ученикам об их изначальном ему служении: "Вы же яко (то есть - потому что вы.- В. К.) искони съ мною есте" (Ин. 15: 27); и наконец слова апостола Павла о его собственном - от рождения - богоизбранничестве на благовествование о Христе Спасителе: "Бог, Отец Господа нашего Иисуса Христа, възвавый мя из чрева матеремоея - явити Сына Своего въ мне, да благовествую в странах"(Гал. 1, 15-16).
Настоящий повествовательный эпизод, как и рассмотренный выше, поражает удивительно гармоническим соответствием между содержащейся в нем идеей и способом ее передачи. Так, в нем частный образ-символ, создаваемый непосредственно словом ("трикраты", "Троица"), восполняется и усиливается триадной структурой отдельной фразы или целого периода, и в результате возникает семантически более емкий и выразительный общий образ, который своей символикой буквально заставляет читателя понимать текст и запечатленную в нем действительность именно в тринитарном духе.
Надо сказать, прием троекратного цитирования используется Епифанием в качестве принципа художественного повествования так же последовательно, как и триадный прием построения диалогизированных сцен. В тексте пространной редакции "Жития" он наблюдается, например, в уже упоминавшемся рассказе о возникновении вокруг преподобного Сергия братской общины. Так, подвижник, согласившись в конце концов принять просившихся к нему монахов, обосновывает свое решение тремя цитатами из Евангелия и Псалтири: "Грядущаго къ мне не ижьждену вънъ" - Ин. 6: 37; "Иде же суть два или трие съвъкуплени въ имя мое, ту аз есмь посреде их" - Мф. 18: 20; "Се коль добро и коль красно еже жити братии вкупе" - Пс. 132: 1. Прием троекратного цитирования реализован также в рассказе о встрече Сергия с епископом Афанасием Волынским (глава "О прогнании бесов молитвами святого"). Здесь агиограф воспроизвел две беседы, состоявшихся тогда. В первой - относительно игуменства преподобного - Афанасий с помощью трех цитат ("Изведу избраннаго от людей моих" - Пс. 88: 20; "Ибо рука моя поможет ему, и мышца моя укрепит и" - Пс. 88: 22; "Никто же приемлет ни чти, ни сану, тъкмо възванный от Бога" - Евр. 5: 4) убеждает своего собеседника стать игуменом "брати, Богом събраней въ обители святыя Троица". Во второй беседе святитель, опять-таки использовав три цитаты ("Немощи немощных носити, а не себе угажати. Но на съграждение кождо ближнему да угаждает" - Рим. 15: 1; "Сиа предаждь верным человеком, иже достижни будут и иных научити" - 2 Тим. 2: 2; "Друг другу тяжести носити, и тако скончаете закон Христов" - Гал. 6: 2), преподает Сергию на прощание наставление о лучшем образе духовного попечительства о братии. Наконец, и сам троицкий подвижник, по возвращении в свой монастырь (как сообщается в главе "О начале игуменьства святого"), свою первую речь к братии открывает тремя библейскими цитатами ("Нужно бо есть царство небесное, и нужници въсхищают е" - Мф. 11: 12; "Плод духовный есть любы, радость, мир, тръпение, благоверие, кротость, въздержание" - Гал. 5: 22; "Приидите, чада, послушайте мене: страху Господню научю вы" - Пс. 33: 12). Без сомнения, данный прием служил писателю специфическим средством сакрализации художественно воспроизводимой действительности.
Как уже говорилось, тема чудесного троекратного проглашения в содержании анализируемой агиобиографии является сюжетоорганизующей доминантой. Поэтому многие эпизоды "Жития", в которых она так или иначе затрагивается, связаны между собой как по смыслу, так и по форме: определенным образом подобны друг другу; то есть их повествовательная структура представляет собой все ту же триаду, используемую агиографом в качестве некоей отвлеченной идейной и конструктивной модели литературно-художественного изложения. В сюжете исследуемого произведения обнаруживается несколько цепочек таких взаимосвязанных эпизодов и сцен. Вместе они составляют как бы веер символически значимых картин, которые взаимно соединены и скреплены - образно и по смыслу - рассказом о трех чудесных проглашениях еще не родившегося младенца.
Часть из них указана выше. Отмечено также, что главным формообразующим принципом и семантическим средством сокровенной передачи сакрально-мистической информации в одних эпизодах является диалогическая триада (наряду с синтаксической), а в других - триада цитат. Но в тексте Епифания Премудрого нашла воплощение, кроме того и триада предсказаний.
На основе данного художественного приема построен, например, рассказ о беседе родителей Варфоломея со "старцем святым", когда он был у них в доме. Подобно прочим, рассказ этот в контексте идейного содержания и в системе сюжетной организации повествования о преподобном Сергии Радонежском предстает как обусловленный чудом троекратного проглашения.
В самом деле, ведь пророческая речь старца была произнесена в ответ на обращенную к нему просьбу Кирилла и Марии "утешить" их "печаль" по поводу того, что некогда с их сыном "вещь… сътворися страшна, странна и незнаема" (триада однородных членов), ибо он "за неколико время рожденна" "трижды провереща в утробе матерне". Соответственно воле автора "Жития", свое разъяснение смысла случившегося "святой старец" начинает с триадного - по числу употребленных синонимов - воззвания к вопросившим его: "О блаженная връсто! О предобраа супруга, иже таковому детищу родители быста!…". И затем, объяснив, что это чудо Знаменует богоизбранность Варфоломея, он в подтверждение тому изрек три предвещания: "…Iпо моем отшествии, -сказал он, -узрите отрока добре умеюща всю грамоту и вся прочаа разумевюща святыя книгы. И второе же знамение вам и извещение, - яко отроча се будет велик пред Богом и человекы, жития ради добродетнлнаго". После этих слов старец ушел, напоследок "назнаменавтемне глагол к ним, яко: Сын ваю иматьбыти обитель святыя Троица и многы приведет въслед себе на разум божественных заповедей". Последнее (третье) предсказание, несмотря на темноту, все же целиком обнажает идею троичности в ответе старца. И как обычно для поэтики Епифания, эта идея мистически выражена также через форму.
Но любопытнее всего то, что к восприятию богословского смысла данного эпизода агиограф подготавливает своего читателя постепенно - всем предыдущим текстом, в частности, буквально ближайшим рассказом о чудесной встрече отрока Варфоломеясо "старцем святым". Причем, используя в последнем уже известный нам прием диалоговой триады, вкупе с синтаксической ("старца свята, странна и незнаема"; "преста старець, и възрев на отрока, и прозре внутренима очима"), писатель прибегает и к помощи сильной, символически предельно нагруженной художественной детали. Я разумею подробность о том, как старец во время беседы с Варфоломеем, произнеся слова "приими сие и снежь" "иземь от чпага своего акы некое съкровище, и оттуду треми пръсты подасть ему нечто образом акы анафору, видением акы мал кус бела хлеба пшенична, еже от святыя просфиры…". Данная подробность - сама по себе, да еще обрамленная в тексте триадой однотипно оформленных сравнений - исполнена одновременно и литургического и догматического значения. И потому недвусмысленно указывает на предопределенный отроку подвиг богословствования во имя Пресвятой Троицы в личном молитвенном служении и в общественной проповеди, о чем уже прямо пророчествует (несколько ниже) явившийся ему старец.
Но тема троекратного проглашения, которой посвящено рассмотренное пророчество, в высшей степени важна и для самого Епифания Премудрого. Ее он касается в собственных - авторских - рассуждениях, поместив их в первой главе своего сочинения. Однако означенное чудо интересует его не только как факт исторический, обладающий определенным смыслом, но и как факт, реализовавшийся в определенной форме. Иными словами, жизнеописатель пытается объяснить, во-первых, почему произошло чудо, а во-вторых, почему младенец "провереща" именно в церкви и именно три раза. Естественно, его соображения отражают общую концепцию биографии преподобного Сергия Радонежского и согласуются с мыслями второстепенных персонажей произведения. Усматривая в происшедшем чуде Божественное предзнаменование и свидетельство о богоизбранничестве младенца, Епифаний толкует его в символических образах, а также посредством исторической аналогии. При этом он использует число 3 опять-таки и как формально-конструктивный принцип изложения, и как основной лексико-семантический компонент текста.
Формально-конструктивный принцип изложения можно наблюдать, например, в пассаже: "Дивити же ся паче сему подобает, како младенець в утробе не провереща кроме церкви, без народа, или инде, втайне, наедине, но токмо при народе…" Размышляя о значении этого события, писатель дает сначала объяснение конкретно-реалистического толка: "яко да мнози будут слышателие и свидетели сему истинству". А затем переходит к абстрактно-символической трактовке и раскрывает таинственный смысл случившегося с младенцем в трех предположениях пророческого содержания: "яко да въ всю землю изыдет слово о нем", "да молитвеник крепок будет к Богу". "яко да обрящется съвръшеная святыня Господня в страсе Божии".
Как видно, здесь в качестве художественного приема использована триада предсказаний. И то, что сделано это вполне сознательно, подтверждается буквально следующим пассажем, в котором тринитарная концепция автора прямо декларирована: лексико-семантически, образно (через исторические примеры, а также предвещания) и на понятийном уровне христианской догматики; и, кроме того, сокровенно выражена через синтаксические триады, усиливающие общий пафос отрывка: "Пакы ему достоит чюдитися, что ради не провъзгласи единицею или дважды, но паче третицею, яко да явится ученик святыя Троица, поне же убо тричисленое число паче инех прочих числ болши есть зело чтомо. Везде бо троечисленое число всему добру начало и вина взвещению, яко же сеглаголю(здесь Епифаний ссылается на 12 - запомним это! - библейских примеров.- В. К.): /1/ трижды Господь Самоила пророка възва (1 Цар. 3: 2-8; 10-14; 19-20); /2/ трею камению пращею Давид Голиада порази (см. выше); /3/ трижды повеле възливати воду Илиа на полена, рек: Утройте! - утроиша (3 Цар. 18: 30; Сир. 48: 3); /4/ трижды тожде Илиа дуну на отрочища и въскреси его (3 Цар. 17: 1-23); /5/ три дни и три нощи Иона пророк в ките тридневнова (Ион. 2: 1); /6/ трие отроци в Вавилоне пещь огньную угасиша (Дан. 3: 19-26); /7/ тричисленое же слышание Исаию пророку серафимовидцу, егда на небеси слышашеся ему пение аггельское, трисвятое въпиющих: Свят, свят, свят Господь Саваоф! (Исайя 6: 1-3); /8/ трею же лет въведена бысть в церковь Святая Святых пречистая Дева Мариа (апокриф); /9/ тридесяти же лет Христос крестися от Иоанна въ Иердане (Лк. 3: 23); /10/ три же ученикы Христос постави на Фаворе и преобразися пред ними (Лк. 9: 28-36 и др.); /11/ тридневно же Христос из мертвых въскресе (Мф. 16: 21; 20: 19); /12/ трикраты же Христос по въскресении рече: Петре, любиши ли мя? (Ин. 21: 15-17). Что же извещаю по три числа, а что ради не помяну болшаго и страшнаго, еже есть тричисленое Божество: /1/ треми святынями, треми образы, треми собьствы - в три лица едино Божество; /2/ пресвятыа Троица - и Отца, и Сына, и Святого Духа; /3/ триипостаснаго Божества - едина сила, едина власть,едино господьство? Лепо же бяше и сему младенцу трижды провъзгласити, въ утробе матерне сущу, преже рожениа, прознаменуя от сего яко букдет некогда троичный ученикь, еже и бысть, и многы приведет в разумь и въ уведение Божие, уча словесныя овца веровати в Святую Троицу единосущную, въ едино Божество".
Должно подчеркнуть: это рассуждение - помимо того, что вводит жизнь прославляемого подвижника в русло Священной истории, - доказывает еще и мысль, что всякое сакральное событие по сути и по форме представляет собой предопределенную свыше реализацию известной закономерности, или известного - выражающего идею троичности - канона, по которому действуют участники происходящего. Троечисленность, таким образом, как абсолютный конструктивный и причинно-логический принцип сакрального события и, соответственно, структурно-содержательный элемент литературного рассказа о нем - символически знаменует сокрытую в нем тайну Божественного произволения. Потому и Епифаний Премудрый последовательно держится этого правила. К тому же, как выясняется, - в наиболее значимых (мистически и провиденциально-биографически) местах жизнеописания преподобного Сергия Радонежского. Такой подход в результате обеспечил максимально выразительное единство отвлеченного тринитарного замысла писателя с его литературным воплощением в конкретном содержании и форме "Жития".
В свете сказанного вполне закономерным представляется и количество повествовательных глав в исследуемом памятнике. Они не обозначены специальными номерами, но все же их ровно 30. Вряд ли это случайное совпадение. Соотнесенность количества глав в жизнеописании с числом 3 (благодаря кратности) также представляется потаенным намеком автора на главную - троическую - идею произведения и, следовательно, может быть квалифицирована как осознанно, целенаправленно примененный художественный, мистико-символический прием передачи сокровенной информации.
Итак, в епифаниевской редакции "Жития" Сергия Радонежского число 3 выступает в виде разнообразно оформленного повествовательного компонента: как биографическая подробность, художественная деталь, идейно-художественный образ, равно и как абстрактно-конструктивная модель либо для построения риторических фигур (на уровне словосочетания, фразы, предложения, периода), либо для построения эпизода или сцены. Иными словами, число 3 характеризует и содержательную сторону произведения, и его композиционно-стилистическую структуру, так что по своему значению и функции всецело отображает стремление агиографа прославить своего героя как учителя Святой Троицы. Но наряду с этим означенное число символически выражает и неизъяснимое рационально-логическими средствами знание о сложнейшей умонепостигаемой тайне мироздания в его вечной и временной реальностях. Под пером Епифания число 3 выступает в качестве формально-содержательного компонента воспроизводимой в "Житии" исторической действительности, то есть земной жизни, представляющей собой как творение Бога образ и подобие жизни небесной и потому заключающей в себе знаки (тричисленность, триадность), которыми свидетельствуется бытие Божие в его троическом единстве, согласии и совершенной полноте.
Сказанное предполагает и последний вывод: Епифаний Премудрый в "Житии Сергия Радонежского" явил себя вдохновеннейшим, изощреннейшим и тончайшим богословом; создавая данную агиобиографию, он попутно размышлял в литературно-художественных образах о Святой Троице - самом трудном догмате христианства, иначе говоря, выражал свое знание об этом предмете не схоластически, а эстетически, причем, несомненно, следовал в этом отношении издревле известной на Руси традиции символического богословия. Точно так же, кстати, богословствовал о Троице и его великий современник - Андрей Рублев, но только живописными средствами: красками, светом, формами, композицией.
Епифаний Премудрый и его творения
Учеником преподобного Сергия Радонежского был и один из лучших писателей Средневековой Руси, Епифаний Премудрый (См. также: ). Именно им был составлен основной источник наших сведений о Сергии Радонежском - первоначальное Житие великого радонежского подвижника, которое входит в «число вершин русской агиографии» (Прохоров 1988. С. 216 ).
Некоторые исследователи древнерусской письменности полагают, что Епифанием написаны четыре сохранившиеся рукописи, которые сейчас находятся в Российской государственной библиотеке, в собрании Троице-Сергиевой Лавры. Не все исследователи согласны с таким предположением. Не всеми признается и создание Епифанием ряда произведений, например таких, как Поучение против стригольников, Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русского, а также участие этого ученика Сергия в составлении летописей. Однако несомненно, что перу Епифания принадлежат Послание его другу Кириллу, Житие преподобного Стефана Пермского, первоначальное Житие преподобного Сергия Радонежского и Похвальное ему слово.
Сведения о Епифании Премудром черпаются, главным образом, из его собственных сочинений. Судя по составленному им Житию Стефана Пермского, Епифаний учился в ростовском монастыре Григория Богослова, так называемом «Братском затворе», славившемся своей библиотекой, был хорошо образован, владел греческим языком. В заглавии составленного им Похвального слова Сергию Радонежскому он назван его учеником. Некоторые известия о писателе содержатся в Житии Сергия Радонежского , которое было создано по материалам Епифания приехавшим на Русь с Афона писателем-монахом Пахомием Сербом (Логофетом). При этом сербский агиограф поведал, что автор первоначальных записок об основателе Троицы много лет был келейником радонежского святого. В 90-х гг. Епифаний покинул монастырь и переселился в Москву, но около 1415 г. вернулся в Троицу. Умер он не позднее 1422 г.
Житие преподобного Стефана Пермского, созданное Епифанием Премудрым
Стефану Пермскому было посвящено первое из известных сочинений Епифания - Житие святителя, имеющее название «Слово о житии и учении святаго отца нашего Стефана, бывшаго в Перми епископа». Со святителем Стефаном, просветителем зырян (современных коми), создателем их так называемой «пермской» азбуки, переводчиком богослужебных книг на зырянский язык, Епифаний был знаком лично: в одно и то же время оба были иноками ростовского «Братского Затвора»; при этом они много спорили о книгах. По всей вероятности, Стефан общался и с преподобным Сергием Радонежским. В Житии основателя Троицы помещен рассказ о том, как Стефан, проезжая в 10 верстах от Сергиева монастыря и не имея возможности посетить великого старца, поклонился в сторону Троицы, а тот, встав из-за трапезы, отвесил ему ответный поклон. С этим сюжетом связан обычай в Троице во время трапезы вставать и произносить молитву во воспоминание того приветствия.
Композиция Слова о пермском епископе оригинальна. В Слове отсутствуют Чудеса, но в то же время оно не является биографией в современном понимании этого термина. Епифаний словно между прочим говорит о знакомстве Стефана с великим князем Василием Дмитриевичем и митрополитом Киприаном, вместе с тем он не акцентирует на этом внимание читателя и не указывает, при каких именно обстоятельствах святитель познакомился с ними. Важное место автор уделяет обучению Стефана, описанию его интеллектуальных качеств, рассказывает о трудах Стефана по созданию пермской азбуки и пермской Церкви, а также о его переводах книг на зырянский язык. Помимо сведений о самом святом и современных ему исторических событиях, в этом произведении, созданном в стиле, как сам определил Епифаний, «плетения словес», значительное место занимают различные отступления: о месяце марте, об алфавитах, о развитии греческой азбуки. Используя прием гомеотелевтона (созвучия окончаний) и гомеоптотона (равнопадежья), ритмизуя при этом текст, Епифаний создает почти стихотворные пассажи, насыщенные метафорами, эпитетами, сравнениями. Заключительная часть Слова соткана из разных стилистических пластов: фольклорного, летописного и похвального. Слово о Стефане Пермском - уникальное произведение, созданное рукой великого мастера.
В ОР РНБ, в собрании П. П. Вяземского, хранится один из старейших списков Жития Стефана Пермского (80-х годов ХV в.), самый исправный и полный (шифр: Вяземский, Q. 10). На л. 194 об. (последняя строка) -195 (три строки сверху) (по современной фолиации) писец оставил частично зашифрованную запись, в которой тайнописью указал свое имя: «А писал многогрешный раб Божий Гридя, Ступин сын, ростовец, своим неразумиемъ и ума недостаточствомъ» (на верхнем поле приведена частичная расшифровка записи почерком кон. ХХ - нач. ХХ).
Послание Епифания Премудрого другу Кириллу
Другим произведением Епифания Премудрого является Послание его другу Кириллу в Тверь (заглавие: «Выписано из послания иеромонаха Епифания, писавшего к некоему другу своему Кириллу»), созданное в 1415 г. Послание было ответом на несохранившееся письмо архимандрита Корнилия (в схиме Кирилла), настоятеля тверского Спасо-Афанасиевского монастыря. В нем Епифаний рассказывает о четырех миниатюрах с изображением константинопольского собора Св. Софии, помещенных в принадлежавшем ему Евангелии. Эти изображения Кирилл видел у него в то время, когда писатель, убегая из Москвы от нашествия ордынского эмира Едигея в декабре 1408 г., обосновался в Твери. В ответном письме Епифаний поведал о том, что те рисунки собора были скопированы им с работ знаменитого художника Феофана Грека, с которым он был знаком лично. Послание имеет большую ценность, особенно для историков искусства. Только из него известно о том, что Феофан Грек расписал более 40 каменных церквей и несколько светских построек в Константинополе, Халкидоне, Галате, Кафе, Великом Новгороде, Нижнем Новгороде, Москве, а также «каменную стену» (вероятно, казну) у князя Владимира Андреевича и терем у великого князя Василия Дмитриевича. В Послании Епифаний рассказал о своих наблюдениях над творческой манерой Феофана, который, покрывая фресками стены зданий, беспрестанно ходил, беседуя, и никогда не смотрел на образцы. При этом Епифаний иронизирует над теми иконописцами, которые бездумно следовали исключительно только известным примерам церковной живописи и не создавали ничего оригинального.
В ОР РНБ, в одном из сборников собрания Соловецкого монастыря, находится список Послания Епифания другу Кириллу
. Когда и каким образом он попал в библиотеку этого монастыря, до сих пор неизвестно. Несмотря на то, что рукопись довольно поздняя (рубежа ХVII-ХVIII вв.), она уникальна, поскольку на сегодняшний день текст Послания в ней является единственным списком этого произведения (шифр: Солов. 15/1474, л. 130).
Слово похвальное преподобному Сергию Радонежскому, составленное Епифанием Премудрым
По мнению большинства ученых, Епифанием была составлена похвала преподобному Сергию под названием «Слово похвално преподобному игумену Сергию, новому чудотворцу, иже в последних родех в Руси возсиявшему и много исцелениа дарованием от Бога приемшаго». Поскольку в Слове говорится о нетленности мощей преподобного Сергия, одни исследователи считают, что оно было написано после обретения и переложения мощей святого в раку, то есть после 5 июля 1422 г. (Кучкин. С. 417
). Другие полагают, что Слово было создано 25 сентября 1412 г. в связи с освящением восстановленного Троицкого храма (Клосс. С. 148
). Из Слова следует, что автор много путешествовал и побывал в Константинополе, на Афоне и в Иерусалиме. Стилистически Похвальное слово однородно с другими произведениями Епифания.
В ОР РНБ, в сборнике из состава Библиотеки Софийского Новгородского собора, хранится список Похвального слова , созданный в 90-х гг. ХV в. (шифр: Соф. 1384, л. 250-262, 1490 г.). Также Слово было включено и в Софийский список Великих Миней Четьих (шифр: Соф. 1317, л. 388 об.).
Тропарь преподобному Сергию Радонежскому, составленный Епифанием Премудрым
Принято считать, что Пахомием Сербом была составлена и Служба основателю Троицы. Однако не так давно музыковеды-медиевисты в рукописи кирилло-белозерского книгописца кон. ХV в. Ефросина
обнаружили тексты двух тропарей
преподобному Сергию, где обозначены имена их составителей (Серегина. С. 210
). На л. 196 сборника киноварью почерком написано: на правом поле у текста первого тропаря «Епифаниево», а внизу под текстом другого - «Пахомия Сербина». Это наблюдение позволило предположить, что Епифаний задумывал составить и Службу своему учителю. Возможно, в основе Пахомиевой Службы троицкому святому, как и его Жития, также лежат заготовки Епифания (шифр:
Кир.-Бел. 6/1083, л. 196).
Первоначальное Житие преподобного Сергия Радонежского
,
созданное Епифанием Премудрым
О том, что первоначальное Житие преподобного Сергия Радонежского было написано Епифанием Премудрым, мы знаем из Жития, составленного афонским писателем-монахом Пахомием Сербом (Логофетом). Афонец значительно переработал текст Епифания и создал несколько редакций посвященного троицкому подвижнику произведения. Долгое время считалось, что Епифаниево Житие преподобного Сергия дошло до нашего времени только в виде инкрустаций в сочинении Пахомия. Однако совсем недавно был выявлен текст Жития
, который наиболее близко отражает произведение, созданное Епифанием (Клосс. С. 155
). Это список нач. ХVI в., хранящийся в ОР РНБ (шифр: ОЛДП. F. 185).
Епифаниев текст находится в составе так называемой Пространной редакции Жития преподобного Сергия, начиная с предисловия и заканчивая главой «О худости порт Сергиевых и о некоем поселянине»; последующее изложение событий принадлежит Пахомию Логофету. Текст Епифания определен на основании текстологического сопоставления всех списков Жития, особенно на основании анализа вставок, сделанных на полях рукописей. Сравнение этой редакции с Житием Стефана Пермского, составленным Епифанием, свидетельствует и о стилистической однородности этих текстов. В обоих случаях используются одинаковые фразеология, лексика, цитаты, темы, образы, ссылки на одни и те же авторитеты; также схоже противопоставление Стефана и Сергия «санолюбцам», добивающимся высоких должностей при помощи «посул».
Вместе с тем в Житии Сергия, в отличие от Жития Стефана, почти отсутствуют отступления, не связанные напрямую с сюжетом, и довольно редки ритмизированные пассажи с гомеотелевтонами и синонимических амплификациями. В целом стиль Жития Сергия в этой редакции совпадает со стилем других произведений Епифания.
Мнение о том, что Житие преподобного Сергия в рукописи ОЛДП. F.185 наиболее близко отражает текст Епифания Премудрого, принято большинством исследователей древнерусской письменности.
Переработки XV-XVIII вв. составленного Епифанием Премудрым Жития преподобного Сергия Радонежского
Приехавший на Русь афонский писатель-монах Пахомий Серб (Логофет) не однажды «пересматривал» Житие преподобного Сергия Радонежского. По оценке разных исследователей насчитывается от двух (В. О. Ключевский) до семи (В. Яблонский) редакций этого памятника. В результате переработки Пахомия Житие Сергия пополнилось посмертными чудесами троицкого святого, оно значительно сокращено по сравнению с Житием Епифания и напрочь лишено лиризма, свойственного сочинению Сергиева ученика. Пахомий Серб придал Житию Сергия парадную форму, усилил элемент похвалы святому, удалил нежелательные антимосковские политические намеки с тем, чтобы сделать Житие пригодным для литургических нужд. Одна из ранних редакций Пахомия выявлена в ОР РНБ (шифр: Соф. 1248).
Редакция Жития преподобного Сергия с Чудесами 1449 г.
Редакциями Пахомия Серба не исчерпываются переработки Жития преподобного Сергия. В последующие времена текст Жития также подвергался «пересмотру», были сделаны дополнения, особенно в той части произведения, которые касались Чудес троицкого подвижника. Уже во второй половине ХV в. появилась редакция с текстами Чудес 1449 г. (согласно классификации Б. М. Клосса, это Четвертая Пахомиевская редакция, дополненная по Третьей редакции: Клосс. С. 205-206
). Чудеса 1449 г. происходили в Троице-Сергиевом монастыре при игумене Мартиниане Белозерском.
Именно при нем в 1448-1449 гг. была осуществлена общерусская канонизация преподобного Сергия (до этого времени основатель Троицы почитался как местночтимый святой). Вероятно, тексты Чудес 1449 г. были записаны если и не самим Мартинианом Белозерским, то, безусловно, с его слов. 
Преподобный Мартиниан Белозерский
- ученик преподобного , собеседника преподобного Сергия. До того как стать игуменом Троицы, Мартиниан был настоятелем Ферапонтова Белозерского монастыря, основанного пришедшим вместе с преподобным Кириллом Белозерским из московского Симонова монастыря преподобным Ферапонтом Белозерским. То, как Ферапонтов монастырь и его окрестности выглядели в ХIХ в., можно представить по рисункам из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси»
, хранящегося в ОР РНБ (шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 271, л. 69, 73, 84)
В 1447 г. преподобный Мартиниан оказал поддержку московскому князю Василию Темному в его борьбе за великокняжеский престол, освободив его от крестного целования (другими словами, от присяги) еще одному претенденту на московское великое княжение, Дмитрию Шемяке. Одержав победу над своим противником, Василий Темный пригласил Мартиниана в Троицу в качестве игумена. Возможно, впрочем, что Чудеса 1449 г. были записаны со слов Мартиниана и самим Пахомием Сербом.
Это могло случиться в то время, когда знаменитый писатель в начале 60 - х годов ХV в. приезжал в Кирилло-Белозерский монастырь для сбора материала о его основателе. Там, как об этом поведал сам Пахомий в Житии св. Кирилла, он и встречался с Мартинианом.
В ОР РНБ, в собрании Библиотеки Софийского Новгородского собора, находится рукопись кон. ХV в., в составе которой имеется довольно ранний список Жития преподобного Сергия Радонежского с Чудесами 1449 г. Списки с Чудесами этого времени крайне редко встречаются среди сборников, содержащих Житие основателя Троицы. Несмотря на то, что рукопись скромно украшена, почерк ее довольно изысканный и четкий (шифр: Соф. 1389, л. 281 (по верхней фолиации).
Житие преподобного Сергия в XVI в.
В XVI в. текст Жития преподобный Сергия Радонежского входит в состав целого ряда летописей и крупных книжных сводов. В середине XVI в. уже в Софийский комплект Великих Миней Четиих митрополита Макария под 25 сентября включаются две редакции Жития, составленные Пахомием Сербом (Проложная и Пространная), вместе с Похвальным словом Епифания Премудрого.
Софийский комплект Великих Миней Четьих поступил в ОР РНБ в составе собрания Библиотеки Софийского Новгородского собора.
Тексты, посвященные преподобному Сергию, находятся в сентябрьском томе (шифр: Соф. 1317): Пространная редакция начинается на л. 373 об. , а Проложная - на л. 372 об.
Житие преподобного Сергия в XVII в.
В XVII в. над житием преподобного Сергия трудились Герман Тулупов, Симон Азарьин и Димитрий Ростовский.
Святитель Димитрий (в миру Даниил Саввич Туптало) (1651-1709), митрополит Ростовский и Ярославский, постригшийся в Киевском Кирилловском монастыре, в течение почти двадцати лет составлявший «Книгу житий святых» (Четьи Минеи), включил в нее и собственную редакцию Жития преподобного Сергия, в основе которой лежит текст из Великих Миней Четьих. «Книга житий святых» Димитрия Ростовского изначально была ориентирована на печатное издание. Прижизненных рукописных материалов сохранилось очень мало. Известно всего две рукописные книги Четьих Миней Димитрия Ростовского, выполненные, вероятно, при жизни святителя. Одна из этих книг, Четья Минея на декабрь , находится в ОР РНБ. На выставке представлен образец письма подготовившего этот список помощника Димитрия. Рукопись написана скорописным письмом в кон. ХVII в. (шифр: ОСРК. F.I.651).
Житие преподобного Сергия в XVIII в.
В ХVIII в. императрица Всероссийская Екатерина II обращалась к Житию преподобного Сергия Радонежского и в 1793 г написала свой текст, посвященный основателю Троицы. Однако он представляет собой не составленную императрицей новую редакцию Жития, а всего лишь выписки о Сергии Радонежском из Никоновской летописи. Подобные исторические подборки для Екатерины II составляли профессора Московского университета X. А. Чеботарев и А. А. Барсов (Дробленкова. Житие Сергия. C. 333 ).
В ОР РНБ, в собрании Петра Петровича Пекарского (1827-1872), академика, известного исследователя русской литературы и истории XVIII в., хранится рукописная тетрадь с составленным Екатериной II текстом. Он представляет собой копию, сделанную рукой П. П. Пекарского непосредственно с автографа императрицы: «Выписки из Жития преподобного Сергия Радонежского» (шифр: ф. 568 Пекарский, ед. хр. 466).
Икона "Собор радонежских святых"
Ил. 1. Миниатюра «Преподобный Сергий Радонежский».
Служба преп. Сергию Радонежскому. Сборник служб святым. ХVII в.
Шифр: ОСРК, Q.I.85, л. 425 об.
Виды Троице-Сергиевой Лавры.
Рисунки из альбома И. Ф. Тюменева
«По Руси».
Акварель. Втор. пол. ХIХ в.
Ил. 2. л. 30 Колокольня из-за сада
Шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 275
Ил. 3. л. 25. Вид с трапезной галереи
Виды Троице-Сергиевой Лавры.
Рисунки из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Акварель. Втор. пол. ХIХ в.
Шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 275
Ил. 4. л. 27. Северная сторона. Стены
Виды Троице-Сергиевой Лавры.
Рисунки из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Акварель. Втор. пол. ХIХ в.
Шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 275
Ил. 5. л. 23. Вид Троице-Сергиевой Лавры издали, с Московской дороги
Виды Троице-Сергиевой Лавры.
Рисунки из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Акварель. Втор. пол. ХIХ в.
Шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 275
Ил. 6. л. 26. Стены: Восточная сторона
Ил. 7. Миниатюра «Спас в силах». «Переяславское евангелие». Кон. ХIV-ХV в. Переяславль-Залесский. Писец дьякон Зиновьишко.
Ил. 8. Заставка.
«Переяславское евангелие». Кон. ХIV-ХV в.
Переяславль-Залесский. Писец дьякон Зиновьишко.
Шифр: ОСРК, F.п.I. 21 (из собр. Ф. А. Толстого), л. 7 об.
Ил. 9. Заставка.
«Переяславское евангелие». Кон. ХIV-ХV в.
Переяславль-Залесский. Писец дьякон Зиновьишко.
Шифр: ОСРК, F.п.I. 21 (из собр. Ф. А. Толстого), л. 79
Ил. 10. Заставка.
«Переяславское евангелие». Кон. ХIV-ХV в.
Переяславль-Залесский. Писец дьякон Зиновьишко.
Шифр: ОСРК, F.п.I. 21 (из собр. Ф. А. Толстого), л. 26
Ил. 12. Заставка и начало рукописи.
Лествица Иоанна Синайского. 1422 г.
Голутвинский Богоявленский монастырь (Коломна).
Шифр: Погод. 73, л. 1
Ил. 13. Приписка писца.
Лествица Иоанна Синайского. 1422 г.
Голутвинский Богоявленский монастырь (Коломна).
Шифр: Погод. 73, л. 297
Ил. 14. Миниатюра «Евангелист Матфей».
Четвероевангелие. 1610 г.
Вклад в Павло-Обнорский монастырь.
Шифр: Погод. 163, л. 6 об.
Ил. 15. Запись о вложении рукописи в Павло-Обнорский монастырь.
Четвероевангелие. 1610 г.
Шифр: Погод. 163, л. 239 об.
Ил. 16. Миниатюра «Преподобный Авраамий Галицкий».
Служба и Житие преподобного Авраамия Галицкого (Городецкого или Чухломского). ХVIII в.
Шифр: АН лавра, А-69, л. 2
Ил. 17. Миниатюра, изображающая сюжет из Жития преп. Авраамия Галицкого.
Служба и Житие преподобного Авраамия Галицкого (Городецкого или Чухломского). ХVIII в.
Шифр: АН лавра, А-69, л. 2 об.
Ил. 19. Молитвы, а также запись о вкладе рукописи.
Иерусалимский устав. 1412 г.
Шифр: ОСРК. F.п.I.25, л. 1 об.
Ил. 20. Спасение Саввой Звенигородским царя Алексея Михайловича во время охоты на медведя. Иллюстрация Н. С. Самокиша к поэме Л. А. Мея «Избавитель». 1896-1911 гг.
Ил. 21. Эжен Роз (Евгений) де Богарне (1781 1824) - пасынок Наполеона Бонапарта, вице-король Италии. Гравированный портрет. Отдел эстампов РНБ
Ил. 22. Портрет герцогини
Дарьи Евгеньевны Лейхтенберг.
Худ. Ф. Фламинг. Франция. 1896 г.
Холст, масло.
Государственный Эрмитаж
Ил. 23. Портрет Альбрехта Адама.
Voyage pittoresque et militaire Willenberg en Prusse jusqu’ à Moscou fait en 1812 pris sur le terrain meme, et lithographié par Albrecht Adam. Verlag Hermann und Barth. München». 1827
(«Живописная картина военного похода от Вилленберга в Пруссии до Москвы в 1812 г.» (1827 – 1833 гг.)
Ил. 24. А. Адам. «Монастырь в Звенигороде. Главная квартира 13 сентября 1812 г.» («Abbaye de Zwenigherod. Quartier General le 13 Septembre»). Рисунок маслом из «Руского альбома» А. Адама. Государственный Эрмитаж, инв. № 25996
Ил. 25. А. Адам. «Монастырь в Звенигороде. 10 сентября 1812 г.» («Vue de ľabbaye de Zwenigherod le 10 Septembre»). Литография из альбома «Voyage pittoresque et militaire Willenberg en Prusse jusqu’ à Moscou fait en 1812 pris sur le terrain meme, et lithographié par Albrecht Adam. Verlag Hermann und Barth. München». 1827 («Живописная картина военного похода от Вилленберга в Пруссии до Москвы в 1812 г.» (1827 – 1833 гг.). Отдел «Россика», РНБ
Подпись-автограф Наполеона.
Ил. 26, 27. Письмо императора Наполеона Бонапарта,
адресованное вице-королю Италии Э. Богарне. Фонтенбло. 14 сентября 1807 г.
Подпись-автограф Наполеона.
Шифр: ф. № 991. Общее собр. иностранных автографов, оп. 3, без №.
Подпись-автограф Наполеона.
Ил. 28, 29. Письмо императора Наполеона Бонапарта,
адресованное вице-королю Италии Э. Богарне. Фонтенбло. 30 сентября 1807 г.
Подпись-автограф Наполеона.
Шифр: ф. № 991 (Общее собр. иностранных автографов), оп. 1, № 923
Ил. 31. Поминальная запись.
Канонник. Кон. ХIV-нач. ХV в. и нач. ХV в. Симонов монастырь.
Шифр: ОСРК. О.п.I.6 (из собр. Ф. Толстого), л. 84
Ил. 32. Житие преп. Стефана Пермского, составленное Епифанием Премудрым
(«Слово о житии и учении святаго отца нашего Стефана, бывшаго в Перми епископа»)
Сборник. Нач. ХV в.
Шифр: Вяз. Q. 10, л. 129
Ил. 33. Запись писца Жития преп. Стефана Пермского,
составленного Епифанием Премудрым
Сборник. Нач. ХV в.
Шифр: Вяз. Q. 10, л. 194 об. (последняя строка) 195 (три строки сверху почерком писца)
Ил. 34. Послание Епифания Премудрого его другу Кириллу в Тверь.
Сборник. ХVII-ХVIII в.
Шифр: Солов. 15/1474, л. 130
Ил. 35. Похвальное слово преп. Сергию Радонежскому,
составленное Епифанием Премудрым.
Сборник. 90-е гг. ХV в.
Шифр: Соф. 1384, л. 250
Ил. 37. Житие преп. Сергия Радонежского
(наиболее близкий текст, сост. Епифанием Премудрым).
Список нач. ХVI в.
Шифр: ОЛДП. F. 185, л. 489 об. 490
Ил. 39. Ферапонтов-Белозерский монастырь.
Рисунок из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Худ. И. Ф. Тюменев (?). Акварель. Втор. полов. ХIХ в.
Шифр: ф. : ф. 796. Тюменев, ед. хр. 271, л. 69
Ил. 40. Ферапонтов-Белозерский монастырь.
Рисунок из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Худ. И Ф Тюменев (?). Акварель. Втор. полов. ХIХ в.
Шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 271, л. 73
Ил. 41. Внизу: Озеро близ Ферапонтово-Белозерского монастыря.
Вверху: Островок патриарха Никона
Рисунок из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Худ. И Ф Тюменев. Акварель. Втор. полов. ХIХ в.
Шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 271, л. 84
Ил. 42. Житие преп. Сергия Радонежского с чудесами 1449 г.
Сборник. Кон. ХV в.
Шифр: Соф. 1389, л. 281 (по верхней фолиации).
Ил. 43. Предисловие к рукописи.
Великие Минеи Четьи митрополита Макария (Минея на сентябрь). Сер. ХVI в.
Шифр: Соф. 1317, л. 3
Ил. 44. Заставка к рукописи.
Великие Минеи Четьи митрополита Макария (Минея на сентябрь). Сер. ХVI в.
Шифр: Соф. 1317, л. 9
Ил. 45. Житие преп. Сергия Радонежского, составленное Пахомием Сербом
Великие Минеи Четьи митрополита Макария (Минея на сентябрь). Сер. ХVI в.
Шифр: Соф. 1317, л. 373 об.
Ил. 47. Образец почерка помощника Димитрия Ростовского.
Минеи четьи Димитрия Ростовского. Список кон. ХVII в.
Шифр: ОСРК. F.I.651
Ил. 48. Выписки из Жития преп. Сергия Радонежского, сделанные императрицей Екатериной II. 1793 г.
Копия П. П. Пекарского с автографа Екатерины. Сер. ХIХ в.
Шифр: ф. 568. Пекарский, ед. хр. 466
Ил. 49. Помета скорописью: «Пролог Прилуцкого монастыря».
Пролог. Кон. ХIV-нач. ХV в. Спасо-Прилуцкий монастырь.
Шифр: СПДА. А.I.264 (2), л. 2
Ил. 50. Заставка с изображением преп. Мартиниана Белозерского.
Житие преп. Мартиниана Белозерского. Нач. ХVIII в.
Шифр: Погод. 739.
Ил. 51. Миниатюра, изображающая преп. Кирилла Белозерского. Начало Службы преп. Кириллу
Житие преп. Кирилла Белозерского и Служба ему. 1837 г.
Шифр: Кир.-Бел. 58/1297, л. 4 об.-5
Ил. 52. Вещи из ризницы Кирилло-Белозерского монастыря,
принадлежавшие преподобному Кириллу Белозерскому.
Шифр: ф. 796. Тюменев, ед. хр. 271, л. 43
Ил. 53. Кирилло-Белозерский монастырь. Церковь преп. Сергия в Ивановском монастыре.
Рисунок из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Худ. А. П. Рябушкин. Акварель. Втор. пол. ХIХ в.
Шифр: ф. 796.Тюменев, ед. хр. 271, л. 33
Ил. 54. Первая келья преп. Кирилла Белозерского.
Рисунок из альбома И. Ф. Тюменева «По Руси».
Худ. А. П. Рябушкин. Акварель. Втор. пол. ХIХ в.
Шифр: ф. 796.Тюменев, ед. хр. 271, л. 34
Ил. 55. Начало второго Послания митрополита Киприана
игуменам Сергию Радонежскому и Федору Симоновскому.
Кормчая. Нач. ХV в.
Шифр: F.II.119
Епифа́ний Прему́дрый (ум.ок. 1420) - православный святой, агиограф. Известен как составитель житий преподобного Сергия Радонежского и Стефана Пермского.Учился в ростовском монастыре Григория Богослова, так называемом Затворе, славившемся своей библиотекой. Изучал же там славянский и греческий языки.много путешествовал и побывал в Константинополе, на Афоне и в Иерусалиме.Вероятно, в 1380 году Епифаний оказался в Троицком монастыре под Москвой в качестве «ученика» уже знаменитого Сергия Радонежского. Занимался книгописной деятельностью.После смерти Сергия в 1392 году Епифаний, видимо, перебрался в Москву на службу к митрополиту Киприану, затем переехал в Тверь.В 1410-е годы Епифаний вновь поселился в Троице-Сергиев монастырь, заняв высокое положение среди братии.Умер там около 1420 года (не позже 1422) в сане иеромонаха.
Стиль плетения словес – пышный риторический стиль.Основные черты плетения словес:
1. Повествование членится на обширные периоды
2. Для него характерно обилие риторических вопросов и восклицаний.
3. Широко распространено употребление тавтологических оборотов, повторения этимологически родственных слов (злоумышленное умышление, скорообразным образом, смиренномудростию умудряшеся, горя верою правоверия, видимое видение, светильник светлый, хвалить похвальными гласы).Так возникли фразеологические обороты: смертию смерть поправ, кесарю кесарево, шутки шутить, дело делать.
4. создавались сложные слова-неологизмы, в основе которых лежали сложные ассоциации: небопарный орел, огнезарный взор, солнцезарный ангел. Игра слов приводила к затемнению смысла, что и считалось показателем красноречия автора.
5. Широко использовались перифразы – описательные названия предметов и явлений.
6. Для этого стиля было характерно обилие тропов: символов, метафор, изысканных сравнений, цветистых эпитетов.
7. В области лексики преобладали слова с отвлеченным значением, абстрактная лексика, фонетические, словообразовательные и семантические старославянизмы. Из высоких литературных произведений исключается бытовая, политическая, военная и экономическая терминология, названия должностей, конкретных явлений природы.
8. Конкретные названия должностей заменяются описательными оборотами:вместопосадник говорится вельможа некий, властелин граду сему.
9. полинтот – употребление одного и того же слова в разных падежах
10. Фактический материал перемежается пространными лирическими излияниями автора и обильной цитацией религиозной литературы.
«Житие Сергия Радонежского» написано в 1417 – 1418 гг. Епифанием Премудрым, а затем переработано Пахомием Лагофетом. Риторические излишества значительно умеряются стремлением автора к возможно большей фактичности и документальности изложения.Непосредственный лиризм и теплота чувств, психологическая наблюдательность, умение подмечать и запечатлевать окружающий человека пейзаж проявляются здесь в большей степени, чем в первом агиографическом сочинении Епифания. Проступают в житии и просторечные слова и выражения.Построение сюжета традиционно для агиографического жанра. Главный подвиг героя – самостоятельное строительство монастыря, жизнь в бедности (чувствовал вину за то, что его родители были богаты), пророческий дар.
«Слово о житии и учении святаго отца нашего Стефана, бывшаго в Перми епископа» создано Епифанием Премудрым вскоре после смерти Стефана Пермского, т. е. после 1396 г.Имея целью прославить и возвеличить деяния святого подвижника, уподобившегося в своем апостольском служении великим христианским миссионерам, Епифаний прибегает к особым литературным и языковым приемам: повествование насыщено многочисленными, нанизывающимися одно на другое сравнениями, длинными рядами метафор, амплификациями (нагнетанием однородных частей речи или языковых средств: определений, синонимов, противопоставлений и т. п.). Созданные таким образом орнаментальность, торжественность и изощренность стиля были призваны отразить особую, неземную, сущность святого и величие его подвига. Житие состоит из введения, основной части и завершения, причем основная часть разделена на 17 глав, каждая из которых особо озаглавлена. Особый интерес представляют собой 4 заключительных главки («Плачь пермъских людей», «Плачь церкви Пермъскиа, егда обвдовѣ и плакася поепископѣ си», «Молитва за церковь» и «Плачеве и похвала инока списающа»), в которых соединены три стилистических пласта: традиционный для агиографии панегирический стиль, а также фольклорный и летописный.Многократные повторы, разделение текста на периоды, созвучие окончаний и другие подобные приемы часто создают у Епифания фрагменты ритмизованной прозы, приближенные по звучанию к стихотворной речи.«Житие Стефана Пермского»насыщено многочисленными витиеватыми отступлениями, лирическими излияниями автора, который порою чувствует себя бессильным подобрать такие эпитеты, которые бы помогли ему прославить своего героя.Житие относительно бедно сведениями о святом, описания событий его жизни немногочисленны.
